частный, а не публичный характер, и не могли извинить римский двор в глазах верующих и в глазах Бога.
Аббат Бернье, ставший к тому времени епископом Орлеанским, человек, чей глубокий и острый ум помог победить все трудности Конкордата, оказался весьма полезен и в этих обстоятельствах. Ему поручили составлять ответы римскому двору. Епископ договорился на этот счет с кардиналом Капрара и дал ему понять, что, после надежд, испытанных императорской семьей, и ожиданий, родившихся во французском обществе, невозможно отступить, не оскорбив Наполеона и не подвергнув себя риску самых тяжелых последствий. Затем он написал депешу, которая сделала бы честь самым ученым и искусным дипломатам. Он напомнил об услугах, которые Наполеон оказал Церкви, о благе, которого религия еще могла ожидать от него, а особенно – о впечатлении, которое произведет на французский народ присутствие Пия VII, и религиозном воодушевлении, которое оно зажжет в сердцах. Он объяснил клятву и ее выражения о свободе культов так, как и следует их понимать, и предложил к тому же выход, а именно, провести две церемонии: гражданскую, в ходе которой император принесет клятву и примет корону; и религиозную, во время которой эту корону благословит понтифик. Наконец, он объявил определенно, что присутствия папы в Париже просят именно в интересах религии и связанных с нею дел. Скрытых в этих словах надежд было довольно, чтобы святейший отец был лично ими покорен и мог представить христианскому миру предлог, который оправдает его снисходительность к Наполеону.
Перенесшись обратно в Рим, переговоры должны были завершиться успешно. Папа и кардинал Консальви, прочитав письма легата и епископа Орлеанского, поняли невозможность отказа и, под нажимом кардинала Феша, в конце концов сдались. Пий VII повелел объявить, что он согласен ехать в Париж при условии, что клятва будет объяснена как не подразумевающая одобрения еретических догм; что его выслушают, когда он выступит против некоторых основных законов и за интересы Церкви и Святого престола (папские провинции не были упомянуты); что епископов, отказавшихся от подчинения Святому престолу, допустят к нему только после полного подчинения с их стороны; что соблюдаемый церемониал будет римским церемониалом коронации императоров, либо реймским церемониалом коронации французских королей; что будет только одна церемония, проведенная исключительно папой; что депутация из двух французских епископов доставит Пию VII пригласительное письмо, в котором император укажет, что, удерживаемый многочисленными причинами в своей империи и желая обсудить со святейшим отцом интересы религии, он просит его прибыть во Францию, чтобы благословить его корону и побеседовать об интересах Церкви.
В этих условиях не было ничего неприемлемого, ибо, обещая выслушать претензии папы к некоторым основным законам, не нужно было обещать их исправить, в случае, если они будут противоречить принципам французской церкви. Можно было и без всяких угрызений
