лай собаки под окном, шум листвы, растревоженной ветром.
Дашка права, нужно набраться смелости и уйти, изменить свою жизнь. Что ждёт меня с отцом? Вечное подчинение, побои, оскорбления? Разве мне приятно быть игрушкой в его руках? Ведь он играет мной, распоряжается, лепит из меня того, кем не смог стать сам. А если в порыве ярости он убьёт меня? Вот только куда мне идти? Я ничего не умею, ну сниму квартиру, завезу в неё свои пожитки и что? Буду ходить голодная, в помятой одежде и бояться мужчин. Вопреки Дашкиным объяснениям, вопреки рассказам девчонок, вопреки знаниям, почерпнутым из учебников, представителей противоположного пола я боялась. Слово «Секс» пугало меня до крайности. Моё тело казалось мне столь хрупким, столь несовершенным, столь ранимым, что любое прикосновение мужских рук, да и не только рук, могло разрушить его, сломать, принести вред. Несмотря на то, что никогда не была с мужчиной, девственницей я уже давно не являлась. В тринадцать лет я получила урок полового воспитания от любимого папочки. С начала родитель прочёл мне длинную лекцию на тему: «Нет ничего страшнее секса», а после, чтобы закрепить результат, решил провести практическое занятие. Я орала от боли, глотая собственные слёзы, умоляла прекратить, обещала учиться на одни пятёрки, клялась в вечной любви к своему отцу, но мои мольбы не были услышаны. Отец продолжал терзать, грубо вталкивая рукоять своего кнута в недра моего тела.
– Запомни, Кристина, – с холодным спокойствием поучал он. – Парень, которому ты это позволишь, не остановится.
С потолка равнодушно светила жёлтая лампа, мягкие игрушки удивлённо таращили глаза. Мне казалось, что каждая вещь, находящаяся в комнате, осуждает меня. Что теперь я, грязная, униженная, отвратительная, просто не имею никакого права вставать ногами на пол, садиться за стол, дотрагиваться до стен.
– Ты хочешь, чтоб с тобой это делали грязные ублюдки? – вопрошал отец, вталкивая своё орудие всё глубже и глубже.
От распирающей боли и густого запаха отцовского пота к горлу подкатывала тошнота, рот наполнялся вязкой слюной.
– Нет, папочка, – с трудом произносила я. – Мне всё понятно. Пожалуйста, не надо больше, прошу тебя!
А потом меня рвало долго и неукротимо в синий железный таз.
– Ты жалкая и вызываешь отвращение, – говорил отец, стоя рядом. – Ты сдохнешь без меня, помни об этом!
Мысли извивались, путались между собой, выплетали замысловатый узор. Кому-то покажется это странным, но я совсем не умела мечтать, может быть по тому, что все мечты тут же разбивались о скалу жестокой реальности по имени Юрий Алёшин. Любовь? О, только не это! На платонические отношения не согласится ни один мужчина, а большего, я предложить не смогу. Интересная работа? Глупо мечтать о том, что уже предрешено. Я стану врачом, как этого хочет отец, а больше я ни на что не пригодна. Меня готовят к этому и только к этому. Поездка на Далерские острова? Отец – лютый ненавистник вампиров никогда не позволит мне подобной глупости. Ненависть отца к вампирам была столь сильна, что когда он слышал о них, впадал в неистовство.
