на безутешного Андрея.
Тем временем мы пришли в современный уютный архондарик, где через несколько минут появился усталый сонный архондаричный.
– Нам бы в собор попасть да к святыням приложиться, – сформулировал я общие пожелания.
Отец Иоанникий перевел мои слова на греческий. Архондаричный пожал плечами, покачал головой и, посмотрев на нас поверх очков, что-то сказал.
– Он говорит, что собор закрыт и никто нам его не откроет, – перевел отец Иоанникий. – Сегодня будет бдение, и братья набираются перед ним сил. Или оставайтесь на ночь и тогда приложитесь к святыням, или езжайте дальше. Так вы как? – спросил он нас с Олегом.
– Олег, – проговорил я, – Пояс Богородицы, икона Всецарица, нетленное ухо Иоанна Златоуста! По-моему, надо остаться.
– Конечно, остаться! – поддержал меня Олег.
– Ну а мы поедем дальше, – кивнул отец Иоанникий, – Андрей хотел обязательно попасть в Хиландар. Так что, с Богом, отцы!
Мы тепло попрощались с отцом Иоанникием, обменялись с Андреем визитками и пообещали, что помолимся о его счастливом возвращении в Россию. Архондаричный записал наши данные в книгу посещений и выдал ключи от уютной и просторной комнаты на третьем этаже.
Надо признаться, я поначалу опасался Ватопеда. Мне рассказывали о том, что греки не везде радушно принимают русских. А потом попалась аудиозапись игумена Ватопеда отца Ефрема, содержащая весьма критический взгляд на русское монашество, и русское монашество на Афоне в частности. И я думал, может, здесь на нас будут смотреть через призму скепсиса и недоверия. Но я ошибался. Так чудесно, как в Ватопеде, нам не было практически нигде! У нас с Олегом даже возникла приговорка: «Все было по-ватопедски!» – и это означало, что нам было очень хорошо!
Но первым делом мы решили отдохнуть. Я развалился на кровати, а Олег, немного побродив по коридорам архондарика, сходил с графином за водой и тоже возвратился в келлию. Через минут сорок к нам постучали, и в дверь вошел молодой русский паломник весьма измученного вида. Звали его Валера, был он студентом какого-то московского вуза и путешествовал один. Прошлым вечером он решил в одиночку по компасу пройти из монастыря Зограф сюда, в Ватопед, однако заблудился и ночевал в мелком кустарнике, на верхней части хребта. Судя по всему, плутал он долго, так как с ходу выпил всю воду из графина. Ночью в темноте Валера натерпелся страху. Повсюду выли шакалы, совсем рядом, словно под ухом, грозно хрюкали кабаны, и он уже серьезно опасался за свою жизнь. Мы посоветовали ему отдохнуть и набраться сил, впрочем, он был и так не против.
Служба началась сравнительно рано. В 5 или 6 часов вечера, уже и не припомню. После малой вечерни мы ровными рядами по двое пошли в трапезную. В трапезной русских паломников усадили за один стол. С нами сидел местный монах, говорящий по-русски. Мы ели, чтец читал житие преподобного Саввы Освященного, чья память приходилась на прошедший день. Иногда старец-игумен останавливал чтеца и начинал рассказывать что-то
