дело, не спутают, – сказал Неродько, – как увидят спотыкающуюся на каждом шагу огромную толпу, так, считай, своих встретили.
– К костру! – коротко распорядился Кармазин.
– Да мы ваших, знаешь, сколько обогнали! Вся дорога забита, ползут как жуки навозные, лошадям копыто поставить негде! – крикнул первый улан в спину исполнительному вахмистру.
– Вперед! – пресек Кармазин повторный раунд перебранки.
Уланы отъехали, кипя от обиды и возмущения. Кармазин смотрел им вслед с улыбкой, вполне доброжелательной. Какие у гусар с уланами счеты? Считай, братья, только уланы, конечно, младшие. Вот их Кармазин и взбодрил маленько по праву старшинства. Теперь, Бог даст, запала им до своих хватит, а там полегче будет. Похоже, и уланы все поняли. Первый обернулся и приветливо помахал Кармазину рукой.
– Увидимся, господин поручик!
– Корнет. Корнет Кармазин!
– Унтер Шипов! – донеслось издалека.
«А город-то действительно Марков взял», – восстановил историческую справедливость Кармазин. Название города он не помнил, а может быть и вовсе не знал. На его взгляд все эти прусские штадты были на одно лицо – кирпичная кирха, ратуша с часами, торговая площадь, аккуратные домики в ряд стоят, палисаднички, немочки под стать домам, аккуратненькие, чистенькие и на ласку податливые. Иногда Кармазину казалось, что выходят они утром из города, маршируют весь день по проселочным дорогам, а к вечеру возвращаются все туда же. Да и как разобрать, если выходят до света, а приходят в темноте.
Лошадь Кармазина, стоявшая до этого тихо и смирно, вдруг несколько раз беспокойно переступила ногами и замотала головой, как будто отгоняла надоедливых оводов. А они так и вились вокруг, крупные, белые и пушистые. Кармазин подошел к лошади, успокаивающе погладил по шее, стряхнул снег с коротко стриженой гривы, с попоны. Снега налипло много, на полвершка. «Однако, – подумал Кармазин, – часа полтора уж прошло, как Соловьев уехал. Куда это он запропастился?» Подумал без волнения, но с легким раздражением. Даже если Соловьев и напоролся на французов, то волноваться следовало французам. Соловьев им спуску не даст. Справиться с ним вместе с десятком драгун и гусар могла только сотня кавалеристов при поддержке пехоты и батареи легких пушек, там бы такой тарарам поднялся, что здесь пришлось бы уши затыкать. Тарарама не было, так что и повода для волнения не было. Легкое же раздражение было вызвано тем, что Кармазину было скучно, делать-то нечего и поговорить не с кем. А с Соловьевым им много чего обсудить надо, давно не виделись. Глядишь, и время незаметно пройдет.
Глава вторая
На дармовщинку
Соловьев неспешно трусил по безвестной дороге, обозревая окрестности, а больше слушая. Он свернул на эту дорогу, заметив припорошенные снегом следы санных полозьев и ног, пару-тройку часов назад здесь прошла какая-то большая пехотная часть, как бы не полк, вон как дорогу-то утоптали, лошадь идет без малейших усилий. Наши или французы? Ни
