style="font-size:15px;"> * * *
ВРБ:
«У меня целостное виденье пьесы возникает сразу – если, конечно, пьеса понравилась. Я будто фильм какой в мозгу прокручиваю – успевай только доносить все это до исполнителей. Мне могут, конечно, помогать, но решение всегда за мной».
(«Вперёд,..», стр. 162).
ДОМ ВРБ (В гостях у Ольги Ивановой и Олега Леушина)
Я никогда особо не любила розы. Их красота мне всегда казалась немного пошловатой. Но я имела дело только со срезанными букетами. А тут мне в руки попал почти засохший кустик в горшке. Пересадила, почистила, и кустик зацвёл снова. И я получила возможность наблюдать за тем, как появляется бутончик, как он постепенно раскрывается, как красота розы достигает апогея, а потом она медленно засыхает.
Ну и вот, стою – медитирую на свои розы, и тут приходит сообщение от Ольги Ивановой. Она зовёт меня в гости посмотреть на любимый розовый куст Валерия Романовича. И я поехала, я их видела – эти белые розы, от которых он мог по полчаса не отходить. Я познакомилась с громадной овчаркой по имени Гертруда, которую он мог гладить часами. И я слушала, распахнув глаза от удивления, историю о том, как ВРБ принимал у неё роды. А рожала она чуть не сутки, щенков было много, а он не спал, он бегал по дому в волнении. Такого Валерия Романовича я никогда не видела. Я вообще никогда не видела его счастливым. Мне случалось видеть его вдохновенным, но это было счастье творчества. Тот вдохновенный миг, когда сливаешься со вселенной в экстазе.
И мне так радостно, что под конец жизни у него был дом, где он был просто счастлив. Нормальным человеческим каждодневным счастьем. У него был свой кусок земли, где он мог голым загорать. Это, конечно, потрясающая роскошь. У моих родителей дом в ЮАР, у сестры – в Швейцарии, и дома побольше, и земли побольше, но такой возможности нет. А ещё у него была собственная сцена в доме, он мог звать друзей и играть с ними домашние спектакли. Это уже роскошь дворянской усадьбы.
Спрашиваю у Ольги, как вы всё это придумали? У вас был архитектор? Был проект?
Ничего не было. Она рисовала на листочке, давала распоряжения рабочим. А ВРБ вдруг решал всё поменять. Он хотел то жить справа от Ольги с Олегом, то слева. То ещё что-нибудь придумывал. А она рисовала на новом листочке и заново разъясняла рабочим.
Я, конечно, видела только их половину дома, но это безусловно тот случай, когда часть отражает целое. ВРБ жил не только на своей половине дома, это видно даже сейчас, спустя два года после его ухода. Да и не только поэтому. Я увидела дом, который сам вырос как розовый куст. Мне показалось, что там стены живые. Я никак не могла понять, что мне это напоминает. Я сняла обувь и прошлась босиком по деревянному настилу веранды, который Олег делал сам. И я поняла, что мне это напоминает. Старый театр на Юго-Западе до его перестройки в 1997-ом. Вот там тоже были живые стены.
А теперь я хочу поговорить о гениях. Был ли ВРБ гением? Этот вопрос муссируют все,
