style="font-size:15px;"> 2. Те, которые пришли в театр из других театров. У них было театральное образование, они работали с другими режиссёрами. У них была собственная точка зрения на театральное дело. ВРБ иногда пользовался их советами, иногда нет. Но у этих актёров была игровая дисциплина. Выходя на сцену, они делали то, что сказал им делать режиссёр.
3. Профессиональные любители (к ним Валерий Александрович причислил себя). Они много читали, много видели, много знали. Были в курсе театральной жизни Москвы и не только. У них всё в голове было перепутано. И эту кашу они считали эрудицией и пытались вложить её в свои роли.
Вот чтобы заставить всех этих таких разных людей выполнить свой единый замысел, режиссёр Валерий Белякович вкладывал столько энергии и сил, что он был просто не в состоянии продлевать этот период больше двух недель.
Институт старших по спектаклю он ввёл для того, чтобы изнутри спектакля кто-то поддерживал его изначальный замысел, его конструкцию. В старшие по спектаклю ВРБ выбирал вовсе не обязательно самого талантливого или самого умного, и уж совсем не обязательно ведущего актера, он назначал старшим того, кто мог выполнить эту задачу».
Я уже давно ни о чём сама не спрашивала. Я просто слушала. А Саныч говорил, будто и не со мной уже, просто думал: «Ему всегда всё удавалось. Его никто не травил. Он ставил всё, что хотел. Он двигал те стены, которые хотел. Ему везло во всём. У него всегда всё получалось…. Преступно рано ушёл. Невозможно рано… Этот театр не может быть имени Беляковича, потому это Театр Беляковича. Он и сейчас такой. И всегда будет».
* * *
ВРБ:
«Режиссура это ведь не профессия, это образ жизни – Равенских прав, и вся жизнь во всем своём многообразии, вся – объект твоих режиссёрских размышлений, источник идей… И процесс этот безостановочный – как в атомном реакторе… Остановился – и «дней связующая нить» порвалась».
(«Вперёд…», стр. 100).
Б.В. ХВОСТОВ
Я еду в Институт Современного Искусства (ИСИ). У меня встреча с Борисом Вячеславовичем Хвостовым. Он там преподаёт актёрское мастерство. По телефону он мне объяснил, что институт находится рядом с ДК Горбунова. Вышла из метро, иду, понимаю, что плохо ориентируюсь. Больше 20 лет тут не была. Подхожу к девушке у светофора, машу рукой в предположительно правильном направлении, спрашиваю, там ли ДК Горбунова. Девушка отвечает, что она не местная. Иду дальше, вижу ДК, прохожу мимо главного входа, глазею на афишу ДДТ, ещё шагов десять – дёргаю ручку входной двери в институт. Меня догоняет девушка с перехода, она смеётся и бросает на ходу: «Вы бы сразу сказали, что ИСИ ищите».
Мы закрылись с Борисом Вячеславовичем в аудитории, проговорили два с половиной часа. Уже в машине, когда он вёз меня домой, я ему рассказала про ту девушку, которая не знала о ДК Горбунова. А Борис Вячеславович сказал, не глядя на меня и как-то скороговоркой: «Слушай, ты напиши о нём хорошую книжку, напиши живую».
