бы благословение Церкви, к которой Сергей принадлежал, а Элла, став Елизаветой Федоровной, со временем примкнула. Это непременно как-нибудь просочилось бы в их дневники и письма, и особенно стало бы известно после гибели Сергея Александровича, когда Елизавета сделалась настоятельницей обители милосердия. Зачем ей такое скрывать? Будь она девственницей, это было бы для нее то же, чем стало особое облачение – белый апостольник.
Да и подумать: хорошо ли с их стороны было заключать договор о девственности? Ведь на их брак выделялись колоссальные средства, для них строились и покупались огромные дворцы, и ожидалось, что эти дворцы они станут населять детишками. А они тут монашествуют! Это, по меньшей мере, некрасиво. Возьмите тогда себе монашескую келью и живите себе в ней как брат и сестра.
Находясь в конце марта 1884 года в Дармштадте, жених Эллы был представлен ее бабке, приехавшей на свадьбу принцессы Виктории. Старшая сестра Эллы выходила замуж за принца Людвига Александра Баттенберга. По линии отца он приходился родным племянником императрицы Марии Александровны, матери Сергея, стало быть, его двоюродным братом. Но жених Эллы выглядел в глазах родственников гораздо предпочтительнее жениха Вики. Баттенберг был беден, ветвь его рода – морганатической, и великий герцог Людвиг явно выказывал недовольство браком своей старшей дочери. Русский великий князь – совсем другое дело.
Вероятно, то же самое думала и английская королева, прибывшая в Дармштадт в том марте. И это при том, что она люто ненавидела Россию. Да и России, честно говоря, не за что было любить Викторию.
В 70-е годы британской политикой стал заправлять премьер-министр Бенджамин Дизраэли, умный, расчетливый и хитрый политикан. Он целиком поддерживал имперские амбиции черной вдовы, подвластные Великобритании территории стремительно расширялись. В 1875 году, провернув ловкую интригу, Дизраэли подарил Англии важнейший в стратегическом отношении Суэцкий канал. В 1876 году к заморским владениям Англии прибавилась богатейшая Индия. Усиливающаяся в это же время Россия встала у королевы и ее премьера как кость в горле. Война с Турцией могла завершиться для великой восточно-европейской империи неслыханным триумфом, блистательный генерал Скобелев вел русские войска к Босфору и Дарданеллам, вот-вот могла осуществиться вековая мечта о том, чтобы Стамбул снова стал Константинополем. Получая известия об успехах русских армий, Виктория приходила в бешенство и, забыв про викторианские устои, бранилась, как базарная торговка. Однажды даже воскликнула, что если русские овладеют Стамбулом, она отречется от престола! Вспомним, что Сергей Александрович некоторое время тоже участвовал в этой войне, победоносной для России. После овладения Плевной началось сокрушительное наступление русской армии. Гурко взял Софию, а отряды Скобелева и Святополк-Мирского после сражения при Шейново окружили и взяли в плен тридцатитысячную армию Вессель-паши. Вскоре стремительным маршем были взяты Филиппополь (нынешний болгарский Пловдив) и Адрианополь
