время, когда вся семья очень обижалась на меня за то, что я отказываюсь жить с ними. Сейчас успокоились. Я люблю быть одна. Кто хочет, всегда может прийти в гости.
Согнувшись, Макс и Таня вошли в землянку. Огонь еще не погас, и внутри было тепло. Чтобы насыпь не просела, потолок подперли двумя столбами. Убранство единственной комнаты было под стать внешнему виду жилья. На стенах, обитых деревянными панелями, висели полки со старой домашней утварью. В углу стояли небольшой грубо сделанный стол и трехногий стул. К стене хозяйка придвинула несколько сундуков.
– Мне нравится, как будто в музей по средневековью попала.
Старуха покосилась на девочку, но ничего не сказала. Она повесила плащ на крючок рядом с дверью и принялась устраивать для гостей ложе на сундуках. Слуги внесли Глеба и шкуры.
– Гудрун, тебе что-нибудь нужно?
– Нет, милый, возвращайся в дом.
Она заперла дверь на засов и повернулась к ребятам.
– Ложитесь спать. У нас утро начинается рано.
Макс лежал на боку, подложив руку под голову, смотрел на огонь и слушал сонное дыхание друзей. За что ему выпало очередное испытание? Неужели опять надо кого-то спасать? Может быть, Глеба? Но Глеб чувствует себя вполне уверенно, и даже грубые викинги его сочли за почетного гостя. И почему сюда попала Таня? За нее он переживает вдвойне, не успеешь оглянуться, ее или замуж выдадут, или девицы заклюют – вон какие здоровые, и ручищи у них, как у парней!
День был долгий и утомительный, и сон быстро сморил Макса. Сновидения сменялись как в калейдоскопе: то неистовые, огромные волны перекатывают через лодку, а у него нет сил держаться за борт; то кричащие люди в ужасе разбегаются в разные стороны, а он не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой; то он повержен на землю, а воин в кольчуге замахивается мечом, готовый разрубить его…
Макс в ужасе подскочил на сундуке и судорожно втянул воздух. В первые мгновения не понял, где находится. В очаге слегка потрескивали горящие чурки, дым тянулся к небольшому отверстию в потолке. Солнце еще не встало, но небо уже посерело. В землянке находились только он и Глеб. Макс подошел к столу и заглянул в горшок. Пусто. Тогда накинул на плечи меховую накидку и вышел во двор.
Рабочий день был в разгаре. Торфинн с братом рубил поленья, а рядом с ними на пне лежала злосчастная ковбойская шляпа. Одни женщины возвращались с корзинами мокрого белья, другие – только шли на реку. В стороне около изгороди мужчины коптили вчерашний улов, а рядом, под навесом, сушились маленькие и средние рыбехи. Макс решил, что если накануне не удалось найти общий язык с варягами, то сегодня он обязательно постарается наладить отношения. Он подошел к братьям и поздоровался.
– А, Задохлик! – приветствие Торфинна словно окатило его холодной водой. – Много спишь, пользы от тебя никакой. Прям жеватель углей10!
– Задохлик – наш гость, – новое прозвище, видимо, крепко пристало к Максу. – Он не обязан нам помогать.
– Нет, почему же, я готов. Я хочу. Но я был бы очень признателен, если бы вы не называли меня задохликом.
Братья
Жеватель углей – член семьи, который большую часть времени проводил в доме у очага и ничем не помогал по хозяйству.
