ее жизнь. Воистину пути Господни неисповедимы! Еще думала Надя о том, что этот остров только с виду такой холодный, что вместе они все выдержат и что Господь не оставит их.
– Господи, помоги дойти хоть куда-нибудь, сил больше нет никаких, в голове звон стоит, – прошептала Алина, и тут же сама постыдилась своей слабости.
«В шторм вот ничего не боялась, и когда уезжали, и в кабинетах этих негодяев не трусила, а тут увидела пустынный остров, просторы бескрайние, скалы – вроде радоваться надо, а такая оторопь взяла! – пронеслось у нее в голове. – Слабая я, не выдержу, а назад пути нет, все дороги отрезаны!.. А Сашенька как здесь, в глуши? Она кино любит… и театры разные… Господи, помоги!»
Балет Алина никогда не ощущала как тяжелую, изнуряющую работу. Она жила им, ей танцевать было – как дышать, в каждое движение она вкладывала свою душу, каждый жест выражал глубокую эмоцию. Алина закончила Вагановское на «отлично», подавала большие надежды, ее пригласили в Кировский театр, но тут она, неожиданно для всех, родила Сашу. Большая часть беременности попала на летне-осенние гастроли театра, и Алине длительное время удавалось скрывать будущего ребенка. Когда узнали, в театре разразился скандал (ах, на нее строили такие планы!), но было уже поздно. Сам великий маэстро сказал Алине, что она предала балет, и, картинно закинув голову, попросил написать «по собственному». Из общежития театра ее тут же выселили, и на восьмом месяце Алина осталась без жилья и средств к существованию. Ехать домой, в Архангельск, она испугалась, зная, что ни мать, ни отчим не обрадуются ее возвращению. Некоторое время она скиталась по подругам, но быстро почувствовала, что всем в тягость. Она умела только танцевать, но на данном этапе это умение не могло прокормить ее и будущего ребенка.
Соседка одной из подруг посоветовала Алине наняться в Лаврский храм уборщицей и обещала помочь. Так, девятнадцати лет от роду, Алина впервые переступила порог храма. На работу ее, как ни странно, приняли. Сначала Алину все в храме пугало, но работать она старалась исправно. Местные бабушки опекали ее, как могли, в храме можно было поесть, просто тихо посидеть в тепле после работы.
Вскоре батюшка обратил внимание, что Алина приходит рано, а уходит из храма всегда последней. В таком положении женщины стараются больше отдыхать, да и вообще им полагаются декретные отпуска. Старенькому батюшке стало от души жаль эту грациозную голубоглазую девчушку, и он заинтересовался ее судьбой. В информации недостатка не было: ему рассказали, что девушка – балерина, крещеная, но в церковь никогда не ходила, что ждет она ребенка без мужа и не имеет ни жилья, ни работы. Батюшка стал наблюдать за Алиной, и после некоторых раздумий, благословил семидесятилетнюю Аннушку, доживавшую свой век в одиночестве, взять Алину к себе на житье и сделать ей прописку как родственнице. Соседям батюшка наказал говорить, что вот, мол, приехала внучатая племянница из Архангельска и будет теперь жить постоянно. Аннушка и прежде зазывала Алину к себе
