ночь я провела с ней, спящей под капельницами. А утром она завозилась, и, сжав мою руку, открыла глаза и спросила:
– Дан, это ты?
– Да, привет, как ты? – улыбнулась я.
– Дан, ты одна здесь? – спрашивала мама, а сама часто моргала и протирала ладонью глаза.
– Одна. Мам, ты как? – я не понимала, почему она это спрашивает.
– Не вижу ничего. Вижу смутно только твой белый халат и чёрные волосы. А за твоей спиной вообще ничего не вижу.
Я кинулась за доктором.
Обследования, анализы, консилиум. И через час – вердикт:
– Сильное нервное потрясение повлияло на зрительный нерв. Осложнилось проблемами с сетчаткой. Вобщем, операции по восстановлению зрения в таких случаях делают хорошо в Казахстане, в Астане. Но мы связались с ними – они готовы принять маму лишь через три месяца. А за этот срок зрение может упасть до нуля.
– Астана?.. – растерянно промямлила я.
– Да. Я вижу, вы люди небедные. Может, попробуете без очереди, со спонсорской, так сказать, помощью, – посоветовал доктор.
Астана! Родина Толика. А у него родители – врачи. Может, посодействуют? Хоть через месяц маме место выбьют. И пофиг, что мы с Толиком не общались с того дня. Я обижалась на него, а он, наверно, понимал, что наговорил лишнего, и тоже молчал.
Но ради мамы я решилась ему позвонить.
– Толь, здравствуй, – стараясь не плакать, произнесла я.
– Данусь, привет! – извиняющимся тоном ответил он. – Ты прости меня, дурак я, ну правду ты мне всю сказала, а я…
– Толь, подожди, не об этом сейчас. У тебя папа не знаком с кем-нибудь из Института микрохирургии глаза в Астане?
– Знаком, конечно, и со всеми. Он там ведущий офтальмолог.
– Толясик, миленький, помоги! – разрыдалась я и сбивчиво объяснила суть дела.
– Срочно перешли мне все результаты обследования, – велел он.
А через полчаса мне позвонили с незнакомого номера:
– Даниэла? Здравствуйте, это Василий Ким беспокоит, папа Толика. Берите билеты на ближайший рейс до Астаны. Времени мало. Отзвонитесь мне, когда вас ждать. Палата для Вашей мамы уже готова.
Толик примчался уже в аэропорт:
– Данусь, вот телефоны и адрес моих родственников. И вот небольшая сумма в казахской валюте, чтоб не искать в аэропорту банкомат. Тебя моя мама встретит, я ей уже отправил твоё фото и номер телефона. Да, и жить будешь у нас.
– Толь, да я уже забронировала гостиницу, – замахала я руками.
– Отменяй бронь. Всё хорошо закончится, Дан. Верь мне, – он обнял меня, а я просто разрыдалась. И плакала я уже не из-за мамы. А из-за всего этого блядства, которое творится вокруг моего идеального Султанчика. И которое я не могу разрубить вот так, как он мою проблему, одним звонком своему отцу.
Потому, что не знаю, что для него больнее: жить вот так или узнать эту чёртову правду.
10.
Мама
