все это было большой новостью.
В моей голове не укладывалось, как это можно, чтобы советский человек, да еще член партии, не совершивший никакого преступления перед своей родиной, наговаривал на себя… И кому – советскому следователю?
Кому надо искусственным путем множить количество преступников?
В тот же день, примерно в 10 часов, меня вызвали к следователю.
Я встретил того же молодого человека в штатском костюме, который меня допрашивал во внутренней тюрьме НКГБ.
Он приветливо меня встретил и предложил мне стул, стоявший у маленького столика.
Когда я сел на стул, следователь стал меня знакомить с существующими порядками, т. е. как должен вести себя подследственный. В частности, он сказал:
– На стуле можете сидеть свободно, положа ногу на ногу, руки можно класть на колени.
При входе в комнату постороннего лица из начальствующего состава или обслуживающего персонала подследственный должен вставать. Это будет служить приветствием вошедшего.
Впоследствии на одном из допросов я как-то с возмущением сказал «черт возьми!» и тут же за это выражение у следователя попросил прощения.
На что мне следователь ответил: «Здесь можете выражаться любыми словами».
Первым делом следователь спросил мою биографию.
Я ему все рассказал, он все записал в протокол.
Потом стал спрашивать, как я дошел до того, что стал изменником Родины.
Я ему ответил: «Я изменником Родине не был и не буду».
Он составил протокол, я его подписал, и часа в четыре дня он меня отпустил в камеру.
Пришел в камеру, мне немедленно принесли обед. Я пообедал, снял сапоги и лег на постель, не снимая одеяла.
Перед моими глазами опять встала следственная процедура, опять навязывание измены Родине без упоминания каких-либо доказательств…
Прошла вечерняя поверка. Я разобрал постель, лег спать, старался быстрее заснуть, но сон меня не брал. И вот часов в 10 вечера открывается дверь, и дежурный тихим голосом называет мою фамилию; я встаю, мне предлагают быстрее одеваться и следовать за дежурным.
Опять нарушили сон, я снова у следователя, который задает одни и те же вопросы[17].
Стали интересоваться, кем и когда я был послан в Северную Маньчжурию, на КВЖД[18].
Этот вопрос, вероятно, задавался для проформы, так как следователь обо всем этом великолепно знал из имеющегося материала в моем личном деле.
Я следователю объяснил, что в Северную Маньчжурию я ездил два раза.
Первый раз в 1929 году для изучения культуры соевых бобов, сроком на 8 месяцев. Там пробыл всего лишь 2,5 месяца. Вследствие китайско-советского конфликта[19] вернулся на Родину. Ездило нас три человека.
Вторично меня послали в 1930 году, в январе, для закупки соевых бобов как посевного материала,
Протокол допроса от 26.04.1941 (см. Документ 11).
КВЖД – Китайско-Восточная железная дорога. Совместное советско-китайское предприятие. Правление располагалось в г. Харбине.
См. сноску 2 на с. 7.
