Великого князя. В ту пору находился в Киеве святой Борис, его равноапостольный Владимир поставил во главе своей дружины и отправил на войну с печенегами. Не зря святого Бориса называли благопослушливым: с готовностью восстал он на ратный труд, сказав отцу: «Вот я перед тобой готов сотворить, что требует воля твоя».
То ли слух о нашествии печенегов был ложным, то ли они уже успели уйти в среднеазиатские степи – только святой Борис не встретил врага и повернул обратно. А за время его отсутствия закатилось Красное Солнышко Русской земли, скончался святой равноапостольный Великий князь Владимир.
Киевляне пытались скрыть от Святополка кончину Великого князя, но тот, видимо, имел в Киеве своих людей и сразу же явился в стольный город и воссел на великокняжеском престоле. Пытаясь купить любовь народа, он стал раздавать направо и налево богатые подарки. Но любовь не продается: дорога стала народу святая вера Православная, горячо любила Русь свое Красное Солнышко, равноапостольного Владимира, – все помнили и отпадение Святополка в латинство и восстание его против отца, и не лежало к нему сердце народное. Злым чутьем властолюбца Святополк угадывал: народ хочет видеть на великокняжеском престоле святого Бориса, – и завистью, коварством, лютой ненавистью к брату переполнялась его душа.
Зараженный поветриями, идущими с Запада, Святополк хорошо знал, что там правители не стесняются идти к власти по головам своих родственников. Его собственный тесть Болеслав Польский, чуть только увенчался короной, немедленно начал преследовать своих ближайших родственников: некоторых изгнал, а других ослепил. А тезка польского короля, Болеслав Богемский, оскопил одного своего брата и покушался на жизнь другого. Святополк решился последовать этим жестоким примерам в борьбе за великое княжение (и заслужил в веках лишь славу «русского Каина» и позорное прозвание Окаянный). Властолюбец замыслил братоубийство: ему было нестерпимо видеть живым любимца покойного отца и всего русского народа, святого Бориса.
Печальная весть о кончине отца застигла святого Бориса на берегу реки Альты. Сказали ему также, что Святополк уже сел на отцовском престоле и замышляет недоброе – его убийство. Скорбь великой утраты, сиротства и одиночества излил святой Борис в плаче по отцу и мольбе к нему:
«Увы мне, свет очей моих, сияние и заря лица моего, воспитатель юности моей, наказание неразумия моего; увы мне, отец и господин мой! К кому я прибегну, на кого я посмотрю, где я насыщусь благого учения и наказания твоего разума? Увы мне, увы мне! Закатилось солнце мое, а я не был тут, не мог сам облачить честное тело твое и предать гробу своими руками. Не переносил я твоего прекрасного и мужественного тела, не сподобился поцеловать твоих седин! О блаженный мой, помяни меня в месте твоего упокоения. Сердце у меня горит, смущается у меня разум, не знаю я, к кому обратиться и поведать мою горькую печаль. Если к старшему брату, которого имел бы я вместо
