что и родителей не признает, и братца Павла Афанасьевича. Свое имя не вспомнила, где ж ей другие имена припомнить. Как же ей помочь?
– Барышня, Анна Афанасьевна, – пришло ей в голову, – давайте я про то, что вы память потеряли, сама расскажу барыне и Афанасию Петровичу. Они, конечно, удивятся, но чего на свете не бывает. Память потерять, это не руки или ноги лишиться. Не навек это у вас. Времечко пройдет, голова заживет. Может, доктор лекарств вам пропишет, вот и образуется все. А нет, так и не страшно. Чего уж в нашей жизни запоминать было. День прошел, и слава Богу.
Катя прибиралась в комнате, оправляла постель и без остановки говорила. Было видно, что она изо всех сил старалась отвлечь молодую девушку от грустных мыслей, искренне сочувствовала.
– А я вам подсказывать буду, если что понадобится. Я про ваши дела мно-о-ого чего знаю.
«Анна» решилась:
– Катя, мне бы про свою жизнь с начала до сегодняшнего дня узнать.
– Это вы, Анна Афанасьевна, у няньки спросите. Она вас вынянчила. Считай, сразу после крестин взяла вас бабушка к себе, так нянька ни на шаг не отходила от вас, пока вы в возраст не вошли. Да и здесь в доме вашего отца вы у нее под надзором были, как ваша покойная бабушка велела перед смертью.
Тут она замолчала, но так посмотрела на «Анну», что та поняла спросить, а не решается.
– Вижу, спросить меня хочешь? Так спрашивай.
– Я, барышня, про ваш сон хотела спросить. Вот вам все бабушка снилась, а теперь?
– Бабушка, говоришь? – задумалась «Анна». – И часто?
– Вы сказывали, чуть ни каждую ночь. Все она вас звала куда-то, рукой подманивала.
«Анна» задумалась. Бывают вещие сны. Не зря, видать, к Анне во сне приходила ее бабушка-покойница да звала. Вот и свершилось. Анны нет, а вместо нее я. Мне же перед аварией никакого сна не приснилось. Всю ночь, помню, не спала, злилась на Женьку. Теперь не на кого злиться.
Правду говорят, что имеем, не храним, потерявши – плачем. Раньше из неё слезинку было трудно выжать: не женщина – кремень. А сейчас выть хочется, рыдать, головой биться о стену! Потеряла, все потеряла: жизнь свою, любовь, мужа, дочь. Впереди неизвестность, чужая жизнь, непривычная реальность, опасные повороты судьбы, злые родственники.
«Анна» с силой потерла воспаленные глаза, судорожно сглотнула: больной, одинокой, растерянной входила она в новую жизнь. Ни одного близкого человека, никого, с кем можно было бы поделиться тайной своего превращения. За что ты, Господи, меня так?
– Я почему спросила, – продолжала Катя. – Когда в первую ночь сидела возле вас, ваша покойная бабушка мне привиделась. Уж не знаю, во сне или наяву. Я тогда жуть как испугалась.
– А что она сделала?
– Да ничего, только погрозила мне, что я задремала. Я подпрыгнула от страха и к вам. А вы…у вас… – голос горничной задрожал. – У вас на лице подушка лежит. Вот так, – Катя взяла подушку и приложила к себе. Я тогда до смерти испугалась,
