кто какие союзы и альянсы начнет заключать. Может, они даже вспомнят, что кто-то хочет их убить и займутся поисками наших таинственных врагов.
– Их же трое? Раз Оружие Трех Богов.
– Не обязательно. Может быть больше. А может, и меньше, они просто заставили кого-то помочь. Мы знаем, что они сильны, и у них есть псы.
– Может, если сам Нуаду не может, кто-то воспользовался его собаками?
Гадес покачал головой:
– Так это не работает. Никто не смог бы приказывать Церберу, кроме меня и тебя, звери Сета тоже не будут слушать никого, кроме него. Если Нуаду не может подчинить псов, значит, английские призраки слушают только себя.
– А другие боги? У многих собаки?
– Нет. Еще у Хель и Гекаты.
Гадес внимательно смотрел на Софи, а последнее имя вроде отозвалось оттенком узнавания – но ощущение тут же исчезло. И Софи зацепилась за другую мысль:
– Я могу приказать Церберу?
– Конечно. Ты его королева.
Софи скривилась. Она сама себя ничьей королевой не ощущала. Только девчонкой, сбежавшей от матери и ввязавшейся в сомнительные авантюры. Да, она не могла не признать, что теперь ощущает себя на своем месте. И ни Зевс, ни Нуаду ее не удивляют, как будто всё так и должно быть. Но остальное?
Цербер появился неожиданно: замер перед Софи, как будто ловил ее движения и чего-то ждал. Мельком глянув на Гадеса, Софи подумала, что сейчас они с псом очень похожи. Но она понятия не имела, чего эти двое от нее ждут.
Потянулась к спасительной чашке с чаем, как будто хотела за ней спрятаться. Она не помнит никакого Подземного мира. Не знает себя его королевой. Без памяти и в смертном теле у нее даже нет каких-то божественных сил, она обычный человек.
Но внезапно Софи показалось, что в чашке вовсе не чай с лепестками, а тьма, расцвеченная фиолетовыми искрами. И Софи ощущала силу Гадеса, сейчас не сминающую всё на своем пути, а мягкую, обволакивающую и как будто подталкивающую.
Поднявшись на ноги, Софи повернулась к Церберу и негромко сказала:
– Сидеть.
И в одном слове сплелись тьма, величие и бездна, полная костей и цветов.
Цербер покорно сел.
– Сеф…
Она обернулась на Гадеса, но он уже стоял рядом, одним плавным движением поднявшись с кресла и оказавшись рядом. От него веяло смертью, и только Софи знала, что она не всегда бывает мрачной.
Руки Гадеса легли на плечи Софи, и она на миг подумала, что у них с братом точно есть что-то общее – кожу закололо, как будто пропустили электричество. Только молнии Гадеса полны тьмы и аромата ночных цветов.
Но даже в этот момент Гадес медлил. Если бы Софи попросила, он прекратил. Если бы она не захотела, он понял.
Но она хотела. Этой тьмы, этой ночи, его самого.
Аида.
Его руки спустились, обхватили ее за талию, рывком посадили на стол – кажется, Софи краем уха услышала, как чашка со звоном свалилась на пол. Но думала она вовсе не
