любопытства, я кое-как сажусь в кровати:
– А за чем они охотятся, эти шпионы?
– За знаниями, – отвечает Пьер. – Не мы одни пытаемся придумать способ летать. Тут целое соревнование! И никто не хочет прийти вторым.
– А на кого работают шпионы?
– На англичан. – Пьер шумно вздыхает. – Хотя, если верить слухам, получается у них не лучше нашего. Им тоже не удается поддерживать устройство в раздутом состоянии. И с весом сложности.
Я морщу лоб:
– С весом?
– Сколько устройство может выдержать… Нужно, чтобы оно могло подняться в воздух и пролететь на приличное расстояние, но при этом не зависеть целиком от воли погоды.
– Ты про ветер? – Уточняю я, вспоминая, как меня метало по воздуху, точно обрывок бумаги.
– Именно.
– Так что, англичане пытаются украсть ваши идеи?
– Да, Сорока, я знаю это наверняка. Я их видел. Шпионов разглядеть несложно, если знать, на что обращать внимание.
– Ну-ка, ну-ка. – Я пытаюсь сдержать улыбку. – Как же вычислить шпиона?
– Если кто-то ведет себя неестественно. Бывает, кто-нибудь проговорится о чем-то, чего не может знать. Или… – Пьер приподнимает бровь. – Или если этот кто-то шныряет по чужим домам посреди ночи.
– А. Поняла. – Мне становится не до смеха. Шпионы, получается, очень похожи на воришек. Забирают то, что им не принадлежит.
Хотя в глубине души мне кажется, что это как-то неправдоподобно, но я никак не могу перестать думать о полете. И о том, что как только в мире появляется что-то ценное, так тут же вокруг него начинают кружить другие… вынюхивать, завидовать. Уж кому это знать, как не воровке.
5
Еще несколько дней – и вот я уже могу встать. Первым делом я открываю окно и жадно вдыхаю свежий утренний воздух. Небо сегодня восхитительное: бледно-голубое, в розовое пятнышко. В Анноне снова будет ясно. От нескольких недель взаперти я совсем размякла. Стала неповоротливой, постоянно хочу спать. Плохой признак для того, кто зарабатывает быстрой смекалкой. А еще забавная штука: как только перестаешь постоянно думать о голоде, в голову приходят самые разные мысли. Например, о полетах и о том, как дольше удержать какой-нибудь предмет в воздухе. Хотя мне-то какое дело? Мне давно пора перестать совать нос не в свое дело.
Что-то под окном, в саду, привлекает мое внимание. Что-то под деревьями. Показалось и скрылось серое пятно. Наверно, просто тень… хотя меня внезапно охватывает страх. Я стараюсь не думать, что это может быть миссис Делакруа, хотя уверена, наши пути скоро пересекутся снова.
Прибегает Пьер в вихре кудрей. Взвиваются ввысь длинные фалды его сюртучка. За ним спешно ковыляет Вольтер.
– Vite[4], Сорока! – восклицает Пьер. – Тебя хочет видеть папа.
Я потрясенно замираю:
– Зачем?
– Не знаю. Но тебе следует называть его мсье Жозеф. И еще надень вот это. – Он швыряет в меня комком одежды. – Ты ведь поправилась, да?
– Вроде
Привет (
