хорошо просматривается на фотоснимках, – поспешил заверить я. – Просто сейчас неблагоприятное освещение. А подобная одежда встречается на многих антропоморфных фигурах.
Анна кивнула в знак согласия.
– Хорошо, что есть аналоги. А насчет кинжала: найдите еще несколько изображений, где кинжал видно хорошо. Тогда его можно будет точно идентифицировать. Пока это смотрится как случайные царапины на камне.
Я замолчал, предоставив возможность Анне самой изучать петроглиф. Я понял, что мои надежды на расшифровку плохо сохранившихся рисунков рухнули. Ученые не станут домысливать, что там было нарисовано. Они просто констатируют то, что можно точно отождествить с уже известным им. Поэтому я уже достаточно спокойно отнесся к высказыванию Мухаревой и о стеле с непонятными письменами:
– А почему вы думаете, что это древняя надпись? Может быть, ее нанесли пятьдесят-сто лет назад?
Я вяло возразил:
– Анна, надпись скрыта мощным вторичным загаром. За сто лет вряд ли мог образоваться такой слой…
– Откуда это вам известно?
– Мы же с вами видели надписи 30-50-х годов прошлого века на камнях. Они же совершенно белые, словно их набили вчера.
– Но они были на светлых валунах, а этот камень темный. Возможно, он и темнеет быстрее!
Я пожал плечами. Вступать в спор было совершенно бессмысленно. Нужно идти дальше и попытаться извлечь пользу от нашей экспедиции. Анна методично вносила координаты каждого камня с петроглифом в свой компьютер и делала фотосъемку. Это была нужная и трудоемкая задача. По нашим следам придут другие ученые и туристы, им эта информация поможет пойти дальше.
Возле большого валуна с изображением стада оленей мы опять задержались. Мне казалось, что после нескольких дней нашего общения Анна, закрытая и сдержанная, немного поменяла свое отношение ко мне и моим поискам. Поэтому я вновь попытался отстоять свою точку зрения:
– Анна, посмотри еще раз на эти бороздки. Вот здесь они очерчивают рога маленького оленя. Предположим, что бороздки случайны. Сам олень действительно нарисован прошлифовкой. Но как тогда могли возникнуть бороздки? Поверхность камня предполагает, что что-то будет выше нарисованных рогов, что-то ниже. Почему же рисунок везде выше, чем дно бороздок? Такое впечатление, что рисунок оббит, сделан наподобие барельефа. Ты сомневаешься в искусственном происхождении бороздок потому, что они темнее даже поверхности самого камня? А может быть, рисунок выполнен так давно, что на камне успел образоваться мощный вторичный загар? А что если сам рисунок неоднократно прошлифовывался на протяжении многих веков… например, в процессе каких-нибудь ритуалов?
Анна напряженно всматривалась в то, что я ей показывал.
– Эти бороздки складываются в определенные рисунки. Можно увидеть козла. Вот голова рыбы, здесь ее тело, – как заклинание повторял я, водя пальцем по камню. – Бороздки есть только здесь,
