style="font-size:15px;"> Так его называют. Потому что когда-то его пнули в пах, и мошонка у него разбухла до размеров футбольного мяча. Пришлось делать операцию в больнице. Отсасывать кровь. С тех пор все зовут его Магнус-Мошонка. Так заведено в наших местах. Раз тебе дали кличку – будь добр, мирись с ней до конца жизни.
Магнус – мой кузен и по совместительству местный урмбергский дурачок.
Не думаю, что у него отставание в развитии, скорее, его состояние вызвано социальными проблемами. Разумеется, он не такой, как все, но сложно сказать, что именно с ним не так. Всю свою жизнь я испытывала по отношению к кузену нежность и желание его защищать, несмотря на то, что он на двадцать лет старше.
А в защите он нуждается. Потому что хулиганистые местные мальчишки постоянно издеваются над ним. Швыряют в него камнями, подкладывают хлопушки в почтовый ящик, протягивают бечевку перед дверью, чтобы он споткнулся.
Случалось, что Маргарета – моя тетя и мать Магнуса – отлавливала этих детей и закатывала им пощечины. Или звонила родителям, угрожала и скандалила, как она это умеет. И это срабатывало. Но только на время. Дети приходили и просили прощения с красными щеками и виноватыми глазами.
Но через несколько недель они снова брались за свое.
Это одна из вещей, которую я ненавижу в Урмберге: здесь некуда спрятаться от придурков, некуда бежать.
В такой маленькой деревне ты всегда у всех на глазах.
Одинокий и беспомощный.
Я бегу к Магнусу и его мучителям.
– Что вы творите? – кричу я.
– Черт! – восклицает мальчишка, швыряет палку в снег и бежит к дороге. Через секунду остальные следуют его примеру.
– Мы просто пошутили, – кричат они, скрываясь за деревьями.
Я не знаю, бежать за ними или нет. Решаю остаться с Магнусом.
Опускаюсь рядом и осторожно трогаю его за плечо.
– Магнус, это я, Малин. Ты в порядке?
Магнус громко всхлипывает. Тяжелое тело все трясется, но он ничего не говорит.
– Ты в порядке? – повторяю я, поглаживая его по спине.
– Неет, – плачет он. И добавляет: – Только не говори маме. Пожалуйста!
Я обещаю ничего не рассказывать и помогаю Магнусу подняться. Отряхиваю снег с куртки, обнимаю его. Магнус плачет у меня на плече – стокилограммовый сорокапятилетний мужчина, которого бьют и гоняют школьники.
Высадив Магнуса у дома, я чувствую, что на смену гневу приходит покой. Сердце бьется нормально. Теперь, когда гнев прошел, я снова могу мыслить рационально. И разум говорит, что нельзя устроить хулиганам головомойку, если ты работаешь в полиции.
Судя по всему, они обнаружили Магнуса у завода – вся деревня собралась там поглазеть на поисковые работы – и загнали в лес.
Магнус прекрасно знал, кто его преследовал, но отказался называть мне имена.
Видимо, ему было слишком стыдно.
Примерно на середине пути от завода в центр я, как обычно, останавливаю
