два года. Только один строитель погиб за это время, и не за работой. Он хотел показать своей девушке башню за пару дней до открытия в 1889 году, но упал со второго этажа и разбился насмерть.
Вот он удивился. Девушка, разумеется, тоже.
Это все я прочитал в Интернете.
Важно знать все факты, чтобы изготовить хорошую копию Эйфелевой башни.
Видом своей миниатюрной башни я недоволен. Что-то не так с верхней частью. Она какая-то кривая. Я пытаюсь поправить ее щипцами, но в итоге башню перекашивает на другой бок.
Это чертовски трудно, хотя я погуглил фотографии и чертежи и потратил кучу времени на эту башню.
Распахивается дверь, и в комнату влетает Мелинда. Она одета в облегающее черное платье до середины бедра. Красивое платье, совсем не в стиле Мелинды. Слишком красивое для нее. «Вот бы его примерить», – мечтаю я, разглядывая сестру. Не могу выкинуть эти мысли из головы.
Это как болезнь. Избавиться от мыслей невозможно. Они преследуют меня, как упрямый щенок, который таскается за тобой повсюду и трется о ноги. Бесполезно говорить ему прекратить, потому что он принимает мое недовольство за желание поиграть.
Но я не хочу.
Я хочу, чтобы эта болезнь прошла. Оставила меня в покое и исчезла в лесу, как тот полицейский.
Мелинда резко тормозит посреди комнаты и прижимает руки ко рту.
– Черт! Потрясающе! Ты сам сделал?
Она подходит ближе и спотыкается о гору искореженных пивных банок. Банки гремят, Мелинда хватается за стол, чтобы не упасть.
– Это нам задали в школе, – объясняю я. – Сделать какой-нибудь известный объект из мусора.
У Мелинды блестят глаза, когда она разглядывает башню и проводит пальцем по шпилю.
– Выглядит как настоящая. Как тебе это удалось?
Я показываю на искореженные пивные банки.
– Умно придумано, – улыбается Мелинда. – Чертовски умно. Чего-чего, а банок у нас хватает. А как ты их спаял?
– Сперва построил остов из вот этого, – я показываю на кайму сверху пивной банки. – Тут металл крепче, чем в остальной части. Я их расплющил и скрепил проволокой. А потом нарезал полосок из банок и приклеил на остов.
– Потрясающе. Ты должен стать… Как там зовут тех, кто рисует дома?
– Архитектор?
– Точняк. Ты должен стать архитектором.
Мысли о том, что я кем-то стану, когда вырасту, раньше меня не посещали. А чтобы я стал еще и архитектором – это вообще за гранью фантазии.
– В Урмберге нет архитекторов, – говорю я.
Это на самом деле так.
В Урмберге есть только пенсионеры и безработные. И еще Стилманы, торгующие одеждой для собак через Интернет, и Скуги, разводящие нелепых мини-лошадей. Летом бывают еще немцы и стокгольмцы. Они бродят по лесу в странной одежде, похожей на военную форму, и плавают на байдарках.
Ну и, конечно, жарят мясо на гриле.
Безветренными летними вечерами над Урмбергом
