она ему в мокрый нос. – Я метила ему в глаз.
Кербер тихо заскулил и лизнул её в щеку своим шершавым языком, нервно кряхтя при этом. Эва покачала головой и потянулась к колчану, как до нее донёсся звук, напоминающий шум приближающейся повозки. Она осторожно выглянула из-за дерева. Сквозь решётку переплетённых между собой веток, она увидела железную телегу: Погребальную Колесницу – так её прозвали «счастливые» очевидцы, со скрежетом двигающуюся по лесной дороге. Эва прижалась спиной к дереву и задержала дыхание. Схватив Кербера за шкирку, она притянула его к себе, спрятав его морду под меховой накидкой, чтобы ненароком не выдать себя. В груди бешено заколотилось, а пальцы напряглись, крепко сжимая пушистую голову пса. Она закрыла глаза, слушая биение своего сердца и грохотанье железных колёс, молотивших по ушам в мёртвой тишине.
Когда рокот утих, Эва, стараясь не шуметь, выглянула из-за дерева. Кербер к тому времени получил приказ и покорно лежал, зарывшись в снег, из которого торчали только глаза и острые уши. Колесница остановилась в нескольких шагах от заслона. Эва заметила, как тварь, стоящая у кучи тел, обернулась и уставилась выпученными глазами на экипаж. Громадная железная повозка о четырёх колёсах, с высокими решетчатыми бортами, наполовину заваленная человеческими телами. Сквозь толстые прутья, туго перевязанные верёвкой, тут и там просматривались вырванные конечности и выкрученные головы. Холодный порыв ветра бросил в сторону Эвы тошнотворный запах трупов, замороженных и утрамбованных. Сзади, на ржавой цепи, за колесницей волочился огромный крест, при движении он вспарывал мёрзлую землю, оставляя за собой глубокие рытвины. Спереди из корпуса повозки торчали два стержня, глубоко вогнанные в остов. Но самое ужасное из всего – это то, что тащило колесницу, держа эти оглобли в цепких руках. Тварь походила на первую, только много больше в размере, примерно в два человеческих роста. Те же согнутые ноги, но крепкие и защищены стальными пластинами. Невероятно длинные руки с мощными кистями, обмотанные широкими кожаными полосками, усеянными острыми шипами. С плеч свисал плащ, сотканный из кусков человеческой кожи, и сцепленный крюком на шее. Лицо его целиком скрывалось под костяной маской, с вырезанными прорехами для глаз. Тварь отпустила повозку и засопела низким голосом. Кербер, пошевелив ушами, заворчал в снегу, и Эва, пригрозив ему пальцем, другой рукой потянулась к поясу. Нащупав свой кинжал, её пальцы, онемевшие в перчатках, схватились за рукоять. Огромное чудище, тем временем, с хрустом, отрывал примёрзшие к земле части тел, и не спеша, следовал к повозке, аккуратно укладывая собранный урожай. Наблюдая, как прилежно трудится тварь, Эва почувствовала охватившее её чувство паники, и накатившую к горлу рвоту. Она постаралась выровнять дыхание, но страх усиливался, готовый вылиться в крик. Эва схватилась за серебристую шерсть Кербера, засыпанную снегом. Он резко поднял голову и вопросительно посмотрел на нее.
