говорил тебе, она сама рассказывает, я лишь наблюдаю. Если тебе, оленю рогатому, вдруг задумается воскликнуть: «Ага, попался! Сам сказал, что все тебе подчиняется, а так-то вот оно что!». То смею тебя заверить, голь сомневающаяся. Фреска самобытна, независима. Именно в этом её сила. Когда обращаешься к ней с определённым намерением, она задаёт тон будущему разговору, показывая только те моменты, какие необходимо.
– Как-то нечестно, – заметил Айвен. – Давай обратимся с намерением узнать о живых. К тому же, на кой мне соваться в уже мёртвые земли? Королевство угасло. И ты обещал мне…
– С чего это ты решил, что можешь о чем-то сейчас рассуждать? – нервно перебил его незнакомец. – Когда я говорил о договоре, имелась в виду сделка с чёткими обязательствами, а не торг на рыночной площади с разжиревшей купчихой, у которой вымя отвисло так, что бьётся о колени, – теперь он говорил серьёзно, немного подавшись вперёд.
– Хорошо, – согласился Айвен, – Тогда расскажи мне о моих обязательствах. И не забудь упомянуть о своих. И помилуй тебя царь небесный, если вздумаешь одурачить меня.
– Замечательно, – усмехнулся капюшон. Он встал с кресла и жестом пригласил Айвена присесть. Сам же, отойдя немного назад, взмахнул руками и начал говорить.
– Место, куда ты отправишься, называлось королевство Эварамор. Говорю «называлось» оттого, что оно зачахло, и теперь это лишь жалкая тень великого государства, коим оно являлось очень продолжительное время. И все же, невзирая на тлен и пепел, окутавший тамошние земли, ты увидишь, насколько это королевство отличается от твоего «Нового Света». Ты не увидишь там бескрайние поля и извилистые бесконечные дороги, на которых ты трясся в седле, словно бешеный козел, добираясь до центра провинции. Учитывая твой незначительный ум, я вынужден начать с пафосного пролога, но вижу сейчас, как ты зеваешь, лежень.
Он презрительно фыркнул и, выждав секунду, продолжил.
– Хорошо, перейду к делу. Болезнь, выкосившая население, проявилась неожиданно, словно гром посреди ясного неба. Поначалу ходили слухи, что король сошёл с ума, и заказал у иноземных колдунов некий порошок. Он развеял его с высокой стены замка, и через несколько дней начали случаться массовые смерти. Человека лихорадило, его тело покрывалось темными, почти черными пятнами. Голова разрывалась от жуткой боли, и загустевшая кровь, также чёрная, кусками вываливалась изо рта. Не помогало ни одно из известных средств медицины, а врата замка накрепко захлопнулись от, хлынувшего за помощью к королю, потока отчаявшихся. Больные, помешавшись, кидались на стены, разбивая лица, не преминув при этом нападать на родных. Орали, что есть мочи, глаза их, были окольцованы черными кругами. Иногда человек умирал в тот же день, некоторым же «везло» больше, и они могли протянуть пару-тройку дней. Но пагуба повлияла не на всех, часть населения, по странности, хворь не задела.
– Значит, выжившие
