нашел тебе работу, – ответил капитан.
– Какую?
– Я очень нуждаюсь в дружеской компании, – улыбнулся Ферранте.
Остаток дня Ферранте провел в обществе Джованни и Контессины, которая по большей части молча сидела в кресле с хмурым видом и читала. Или только делала вид, что читает, прислушиваясь к разговору мужчин. Время от времени заходил Руджеро и докладывал ситуацию, которая, по его словам, была «безоблачнее самого безоблачного дня».
Когда солнце начало клониться к горизонту, все в каюте окрасилось тревожными багровыми красками. Джованни отправился пройтись и размяться, а на смену ему пришел Титубанте вместе с судовым врачом, который сделал капитану перевязку, а Контессина в это время пряталась за спинкой кресла, оставаясь незамеченной. Едва врач покинул каюту, а девушка вышла из своего укрытия, Титубанте снова недобро взглянул на нее, потом повернулся к кровати и изрек:
– Вам, синьор, необходим ПОЛНЫЙ покой и полноценный отдых, – красноречиво посмотрел он на Ферранте.
– Хорошо, командир, – улыбнулся Ферранте. – Не волнуйся, я так и сделаю: прямо сейчас погружусь в сон. Только с Руджеро поговорю.
В каюту как раз вернулся Джованни и услышал приказ Титубанте.
– Ферранте, Руджеро ужинает с матросами. Он просил передать, что все под контролем, ты можешь отдыхать.
Что-то внутри у Ферранте сжалось в беспокойстве, но он попытался задушить в себе сомнения.
Когда кок ушел, Джованни повернулся к своей невесте:
– Amore, но где сегодня будешь спать ты?
– Теперь моя очередь спать на кресле, – беззаботно ответила она. – Не волнуйся. Оно очень удобное.
– Хорошо, – кивнул Джованни, и долгим поцелуем накрыл ее губы.
Ферранте закрыл глаза, чтобы не видеть этот поцелуй даже боковым зрением. Джованни, оторвавшись от возлюбленной, пожелал капитану спокойной ночи и вышел из каюты. Ферранте с Контессиной снова остались вдвоем.
– Могу я взять покрывало? – спросила Контессина, намекая на покрывало, в которое она заворачивалась предыдущей ночью. Ферранте был укрыт плащом.
– Разумеется, – ответил он и открыл глаза. – Простите, что Вы будете вынуждены спать в кресле по моей вине, – насмешливо произнес он. – Хотя, если Вас мучает ревматизм, можете ложиться рядом. Кровать весьма широка, а я Вас в любом случае не трону, – еще насмешливей стал его тон. Ферранте очень нравилось подтрунивать над девушкой, и он полагал, что она снова разозлится от такого непристойного предложения.
Но к его изумлению она молчала, оценивающе разглядывая кровать, в то время как на лице отразилась борьба: привитое воспитание, нормы поведения убеждали ее, что она должна молча и гордо удалиться и сесть в кресло, повернувшись спиной к этому нахальному типу. Но ее непокорная, авантюрная и бунтарская натура жаждали воспользоваться этим непристойным предложением и поиграть с огнем.
– Идет, – с вызовом проговорила Контессина. – Только имейте в виду, capitano, что обещания
