доклады о происшедшем «наверх» и прочие малоприятные процедуры. А тут еще этот мальчишка дурит ему голову своими загадками:
– Значит так, – скрежетнул зубами заслуженный офицер, – Или ты прямо сейчас озвучиваешь мне суть всей этой твоей болтовни, или…, – он не окончил фразу, но его молчание было не менее угрожающим.
– Понимаете, – оглядываясь на трупы, тоскливо проговорил судмедэксперт, – в этом-то и проблема…
– У тебя два часа, – оборвал его прокурор, и отключился.
Золотой медалист и лучший ученик курса был принят на работу с распростертыми объятиями. Он выгодно отличался от замкнутых, злоупотребляющих алкоголем и цинизмом, врачей, составляющих подавляющую часть работников этой сферы. Энергичный и точный в выполнении своих обязанностей, любознательный и смелый в решениях, Тимур за два года снискал себе репутацию «палочки-выручалочки» для следственных действий и оперативной работы. Его заключения всегда были безошибочны, а знаменитые «теоретические предположения» еще до получения лабораторных результатов помогли раскрыть немало дел по горячим следам. Вполне ожидаемо, что осознание собственной значимости породило в юноше некоторое тщеславие, и даже почти профессорский апломб. Который только что был безжалостно посрамлен двумя корпулентными мужчинами, чьи оскаленные черепа нагло щерились ему в лицо, словно дразня: «Ну, что скажешь, «академик»?
– …, …! – ответил Тимур.
Глава третья
Закат
Вы вершинами встречались,
В легком ветре вы качались,
Но, блаженства не видав,
Вы умрете, стебли трав.
Расплывчатых объяснений Дениса с трудом, но все же хватило для Юрия Владимировича, благо директор и сам не слишком много понимал в его работе. Это дало лишь краткую отсрочку перед экзекуцией, которая начнется с прибытием министерской чиновницы, но молодой человек твердо решил сопротивляться судьбе до последнего. Скоро снова посыплются в его адрес нелицеприятные эпитеты (да, сердитая гостья и невоздержанный начальник действительно в своих репримандах доходили до обидных слов), и «бездельник и бездарь» будет стоять, краснея бормоча сомнительные оправдания. Но он должен выдержать все. Иначе просто нельзя. Тогда, наученного горьким опытом и поумневшего, «двоечника» не лишат рабочего места.
Может быть, если бы контролирующий орган более тщательно проводил инструктаж по этическим нормам со своими сотрудниками, визиты проверяющих были бы не столько болезненны. Но когда к наказанию рублем добавляются моральное давление и жесткая критика, жертва испытывает настоящее психологическое насилие. Любви к дотошным и резким ревизорам это не добавляет, а самооценке наносится серьезный урон. Только высокие чины считали этот эмоциональный террор отличным инструментом воздействия
