чтобы никто не заметил света его свечи. По пути он подобрал галстук, который потерял Симпсон, удиравший от конюха с собакой. Вероятно, Стрейкер хотел связать галстуком ноги жеребца. На дне лощины он остановился позади коня и зажег спичку. Животные каким-то образом чувствуют приближение опасности, но возможно, что Серебряного испугала неожиданная вспышка. Жеребец рванулся с места, и его заднее копыто с железной подковой угодило Стрейкеру в лоб. До этого, несмотря на дождь, тренер снял с себя макинтош, который мог помешать ему произвести тонкую операцию. В момент падения Стрейкер полоснул себя ножом, и на его бедре остался глубокий порез.
– Изумительно! – воскликнул полковник.
– Не обошлось и без вмешательства случая. Мне вдруг пришло в голову, что такой хитрый человек, как Стрейкер, перед тем как произвести тонкую операцию на сухожилиях, должен был попрактиковаться. Но на ком? Я заметил овец, задал вопрос конюху и, к своему удивлению, получил подтверждение своей догадки. Вернувшись в Лондон, я нанес визит модистке, которая узнала в Стрейкере своего постоянного клиента, чья жена обожает модные туалеты. Эта женщина и заставила Стрейкера наделать долгов и толкнула на бесчестный поступок.
– Вы объяснили все, кроме одного, – сказал полковник. – Где все это время находился Серебряный?
– А он убежал. Его обнаружил один из ваших соседей. Все это время он держал коня у себя, но я думаю, мы можем простить ему это прегрешение… Если не ошибаюсь, мы подъезжаем. Каких-нибудь десять минут, и мы будем на вокзале Виктория. Полковник, а не выкурить ли нам с вами в оставшееся время по сигаре?
Желтое лицо
Публикуя эти короткие очерки о странных, порой драматических событиях, свидетелями которых и даже участниками становились мы с моим другом, я, естественно, чаще останавливаюсь на его успехах, чем на поражениях. Однако иногда случалось, что Холмс совершал ошибку, а правда так или иначе всплывала на поверхность. В моем архиве хранятся записи о пяти-шести подобных делах, и та история, которую я собираюсь рассказать, – из их числа.
Шерлок Холмс редко занимался физическими упражнениями ради тренировки. Мало кто мог сравниться с ним в силе мышц, и он был, несомненно, одним из лучших боксеров в своем весе. Но не имеющее определенной цели напряжение всегда казалось ему пустой тратой энергии, и он редко проявлял активность, когда в его поле зрения не оказывалось какое-либо интересное дело. При этом более неутомимого человека, чем мой друг, мне встречать не приходилось. Удивительно, что ему удавалось держать себя в такой прекрасной форме, поскольку питался Холмс умеренно и жил скромно, если не сказать по-спартански.
Как-то ранней весной, в один из таких периодов вынужденного безделья, мы с Холмсом отправились на прогулку в парк. Часа два мы бродили по дорожкам, почти не разговаривая, как и подобает двум мужчинам, превосходно знающим друг друга. Было уже почти пять, когда мы вернулись на Бейкер-стрит.
