умело расшатав его устои, чтобы в девяностые окончательно подмять под себя все сферы жизни.
Те уличные гопники из семидесятых – они сейчас уважаемые бизнесмены и политики. Уголовный базар льётся с экранов телевизоров, зоновский кодекс – нравственные скрепы общества.
Ну а чему тут удивляться: мы живём в мире хищников. Мораль – для сосунков.
Валерка – он именно таким юным гопником и был. Маловат, чтобы большие дела творить, но достаточно взрослый, чтобы за племянника постоять. Пашка тогда совсем сопляк ещё, но и на таких свои дворовые паханочки найдутся – так Валерка молодец, в обиду его не давал. Даже дрался пару раз за Павла.
Правда, стратификация общества в последующие два десятилетия его подвела. Ни бизнесменом, ни политиком он не стал. Не тот замес, видать. Даже настоящий уголовник из него не получился, хотя по молодости одну условку он всё же словил. Мелкое воровство – ерунда.
Вырос дядя Валера в обыкновенного среднестатистического мужичка-работягу, каких миллионы. Трудится сварщиком в какой-то строительной конторе. Жалуется на здоровье. С тревогой следит за новостями о возможном повышении пенсионного возраста.
Дождался-таки! Подсунул ему президент сюрприз.
Двое детей, всё как положено. Максим и Настя – двоюродные брат и сестра Павла.
С дядей Валерой Паша видится сейчас крайне редко. Последний раз – лет пять назад. Да и то какая-то необходимость возникла, а так бы – ни в какую. С детьми его связь вообще не поддерживает и даже не знает никаких деталей их жизни.
Порой и родные братья-сёстры никакого интереса не представляют, а уж двоюродные – и подавно.
Так вот, хоть и была у Паши с дядей Валерой, школьником и балбесом, в те годы обыкновенная пацанская дружба по необходимости – в одной квартире жили, как-никак – Павел ей как-то не особо дорожил. Даже тяготился.
Он вообще странным ребёнком был. Другой к матери ручонки тянет, плачет, если та скрылась из вида. А Паша – никогда. Нет мамки рядом – так и не надо. Будет молча сидеть, как и прежде.
Ласковы обыкновенные дети и с окружающими – на предложение поиграть всегда отзовутся радостным бульканьем и экспрессивными телодвижениями. Но только не Паша.
Вот тебе, внучок, гостинец, придёт с работы деда Толя, и конфетку протягивает, а вместе с ней надувной шарик. Конфетку Пашенька из вежливости съест, а шарик потрогает – серьёзно, оценивающе – и потеряет к нему интерес.
А то баба Варя какую внуснятинку сготовит – подсовывает внуку, улыбаясь. А тот присмотрится, понюхает – да отодвинет ладошкой равнодушно. Или съест ровно так же, из вежливости, без малейшего удовольствия и благодарности. Ты смотри какой привередливый, злится бабка. И в кого только?
Неудивительно, что очень быстро у Пашиной родни зародились сомнения в его умственных способностях. Баба Варя, так та без обиняков, вслух на кухне
