пожала плечами.
Она была изящным созданием: платиновая блондинка с выщипанными в ниточку бровями и гладким, как яйцо, лицом. Временами оно делалось совершенно бездумным и лишенным какого-либо выражения. Именно таким ее лицо было и в данный момент.
– Дорогой, – произнесла она, – там будет абсолютно ужасно, я в этом уверена.
– Более того, – сказал Джордж Ли, просияв, ибо в голову ему пришла мудрая мысль. – Это позволит нам существенно сэкономить. Рождество – время крупных расходов. Мы могли бы перевести прислугу на полный пансион.
– Какая разница? – воскликнула Магдалена. – В конце концов, Рождество ужасно в любом месте.
– Полагаю, они ждут, что им подадут рождественский ужин, – сказал Джордж, думая о своем. – Приличный стейк вместо индейки.
– Кому? Прислуге? О, Джордж, не суетись. Вечно ты переживаешь из-за денег.
– Кому же еще переживать из-за них, как не мне? – возразил Джордж.
– Верно, но ведь так глупо экономить даже на мелочах… Почему ты не потребуешь у отца больше денег?
– Он и так выдает мне внушительную сумму.
– Нет, это ужасно – полностью зависеть от отца, как ты. Ты должен открыто потребовать, чтобы он увеличил тебе содержание.
– У него свое мнение по этому вопросу.
Магдалена посмотрела на мужа. Ее пустые карие глаза неожиданно приобрели осмысленность. Взгляд сделался острым, проницательным.
– Он ведь ужасно богат, да, Джордж? Наверное, миллионер, а?
– Скорее дважды миллионер.
Магдалена завистливо вздохнула.
– Где же он заработал такую кучу денег? Неужели в Южной Африке?
– Да. В молодости отец сделал там целое состояние. Главным образом благодаря алмазам.
– Подумать только! – воскликнула Магдалена.
– Потом он вернулся в Англию, развернул свое дело, и его состояние, насколько мне известно, удвоилось или даже утроилось.
– А что будет, когда он умрет? – спросила Магдалена.
– Отец предпочитает не говорить на эту тему. Разумеется, никто не осмелится его спросить. Могу предположить, что деньги достанутся мне и Альфреду. Но Альфред, конечно же, получит больше меня.
– У тебя ведь есть и другие братья, верно?
– Да, брат Дэвид. Хотя ему-то вряд ли достанется больше, чем мне. Он увлекся живописью или какой-то подобной чепухой. Отец предупредил, что вычеркнет его из завещания, но Дэвид заявил, что ему все равно.
– Какой дурак! – вынесла презрительное суждение Магдалена.
– Еще у меня была сестра Дженнифер. Она сошлась с иностранцем – испанским художником, одним из друзей Дэвида. Но умерла около года назад. У нее осталась дочь, если не ошибаюсь. Отец мог завещать немного денег и ей, но только немного. И, конечно же, Гарри…
Он смущенно умолк.
– Гарри? – удивилась Магдалена. – Кто такой Гарри?
