игру – tiles[180], – я ушел в кабинет Вл[адимира] Л[азаревича] и там написал письмо Мифу в Париж. Третьего дня я получил от Walpole’я письмо, в кот[ором] он предлагает свои услуги и деньги. Но не едет, а мог бы, если бы захотел. Оправдывается болезнью матери. Вечером с Ксенией и ее братом Алекс[андром] Леоном ездили в китайский ресторан на Oxford Circus. Спросили какую-то смесь из вермишели, бамбука, имбиря, грибов и кусочков курицы. Еда курьезная, но не очень приятная. Пили китайский зеленый чай. Из ресторана пошли к Устиновым, где я увидел Марью Александровну Бенуа[181], жену Леонтия Николаевича, гостящую у дочери. Также и старшую ее дочку Ольгу[182]. Долго сидели, зажигали маленькую елку. Пили red port[183]. Сам Устинов оказался очень любезным, он предлагал мне свои услуги и для визы, и для американской рекламы. Вернулся в отель около 2-х часов ночи.
31 декабря, понед[ельник]
После брекфаста[184] я ездил с Грабарем справляться о ящиках с нашими картинами. Оказывается, они пришли и, кажется, в порядке. Из Риги. Вернулись в гостиницу и компанией пошли на Bow Street просить продления виз на несколько дней для пребывания в Лондоне. В музеи я уже не попал,[185] но пошел на Leicester Square на выставку van Gogh’a[186]. Мне понравилась только одна его картина, отличная: пейзаж зимний с плугом[187]. А в сумерки я с Захаровым ходил на Soho Square, № 24, в магазин Newman’a покупать краски. Там так уютно, такие хорошие вещи, продавцы так любезны. Мы там долго выбирали, что нам нужно, я купил кисти, масл[яных] красок и gouache’ей.
Перед вечером переоделся в смокинг и на taxi поехал за Ксенией. С ней и Ted[dy] Lessing’ом на обед в Savoy. Вл[адимира] Лазаревича в Лондоне эти дни нет, он уехал, не помню, куда. В Savoy’е множество народу, все веселы, бесцеремонно, но добродушно бросают от одного стола к другому шарики, хлопушки. Раздаются сюрпризы, головные уборы и т. д. Смех, шум и веселье, непринужденность. Внизу в большом зале танцы и такая теснота, что это скорее какая-то движущаяся каша, а не танцы. Многие пьяны – и мужчины, и дамы. Мы наблюдали за хорошенькой полупьяной женщиной из куртизанок, по-видимому француженкой, делавшей Ксении глазки. Мы выпили втроем две бутылки шампанского. Ксения дурила, говорила гадости, пускала глазенапы по напр[авлению] к другим столам. Мне же было очень грустно все время. В 12 часов ночи потухли все огни и послышались странные звуки, как бы отдаленные фанфары – неуютная, почти страшная музыка. Потом свет зажегся, и возобновилось веселье, мы ушли около 2-х часов ночи. Я был на содержании Лессинга, что мне не очень было приятно.
1924
1 января, вторник
Утром водил Захарова на Bow Street помочь ему объясняться – он ни слова не знает по-английски. Мекк и Трояновский возили наш общий багаж, все наши чемоданы, в Southampton для дезинфекции – не позавидовал им – чемоданов было около 15 штук. С Захаровым ходил в Национальную галерею часа на 3 с половиной. Я много наслаждался там. Смотрел то, что не видел прошлый раз, потом сделал обзор всему. Пили чай на Oxford Street’e, потом прошлись по Bond и Regent Street’ам, смотрели в окна магазинов. Много соблазнов. К 6-ти вернулся
Игральные кости
Бенуа (урожд. Сапожникова) Мария Александровна (1859–1938) – жена Л. Н. Бенуа.
Штейнер Ольга Леонтьевна (урожд. Бенуа; 1882–1973) – дочь Л. Н. и М. А. Бенуа.
Красный портвейн
От
Далее вставка (до слов
Выставка проходила в Leicester Galleries; ее каталог:
Речь идет о картине «Плуг и борона» (1890. Холст, масло. 72 × 92 см) – № 29 в вышеуказанном каталоге. В настоящее время она находится в Музее Ван Гога, Амстердам.
