дек[абря], пятница
День, свободный от хлопот, связанных с нашим отъездом. Ходил в городской музей. Там у Напса[102] в реставрационной заделал несколько выбоин на картинке, купленной С[ергеем] Дм[итриевичем] Лаздину[103], – мой маленький фейерверк.
Работа моя продолжалась каких-ниб[удь] 15 минут. Напс встретил меня как своего старого приятеля. В сопровождении хранителя Юрьяна еще раз осмотрел картинную галерею, потом с ним же в кабинете рисунков рассматривал папки Тимма[104], оставившего после своей смерти весь свой Nachlass[105] городу Риге. В них много красивых поздних акварелей – гуашью изображающих охоты[106], выезды в экипажах и др[угое]. Обедал в клубе художников по приглашению узнавшего меня в музее, но не узнанного мной латышского скульптора Julius Meesnecks’a[107], бывшего, как он сказал, у меня в П[етербур]ге. Я нехотя согласился, и вместе с двумя мне представленными им художниками мы пошли по направлению клуба. По дороге я вспомнил, что этот J. M[eesnecks] – тот самый, который обманул А. Бенуа, увезший его акварели и не заплативший за них. Вспомнил, когда он сказал:
«У меня есть 4 Бенуа». Мне стало противно, но на попятный пойти не сумел. После обеда, за кот[орым] были неинтересные разговоры, поспешил уйти. В книжн[ом] маг[азине] Walter и Rappa нашел и купил книжечку Bode об Elsheimer’e[108]. Вечером в моей комнате один Ив[ан] Ив[анович] пил у меня чай и читал вслух отрывки из дневника Николая II. Дневник очень наивный, ничтожный, но чрезв[ычайно] интересный для выяснения его личности и культуры. В половине 1-го уезжали Мекк с женой в Париж, и мы их провожали.
15 дек[абря], суббота
Ночью чувствовал свое сердце, боялся, не опять ли у меня его расширение. Но скоро оно успокоилось. Опять у меня свободный от дел день. После размена денег и питья кофе с Захаровым ходил в замок[109], но и музей, и выставки, в нем помещающиеся, были закрыты. Купил для Димы шерстяной cache-nez у Thal’я. Ко мне заходил Лаздин, приглашал вместе идти к одному антиквару (я сказал, что не могу), посидел немного и ушел. Обедал я с Захаровым в кухмистерской Соколовского, потом мы пили кофе у Reiner’а под музыку, как и вчера. Дома отдыхали. К 7-ми часам пошел с ним в Domkirche[110] на органный концерт. Хороший орган. Играли фуги Баха; Генделя, Rossi[111], «Ave Maria» Листа, Mackenzie (со скрипкой) и еще что-то красивое – чье, не помню. Внутри церковь эта хуже св[ятого] Петра. Шел дождь. В отеле в нашей комнате пили чай Ив[ан] Ив[анович], Серг[ей] Арсеньевич, а потом пришел Грабарь. Он нам показывал вывезенные им из Москвы два альбома итальянских набросков с натуры неизв[естных] художников XVIII века вроде рис[унков] Hubert’a и Fragonard’a. Много красивых листов. Потом, после их ухода, прочел написанное Грабарем вступление к каталогу выставки Рокотова, им же составленной[112]. У Грабаря осложнения со шведской визой[113]. Из Берлина должен сюда быть сын Сытина. Все еще не решено, когда едем.
16 декабря, воскресенье
Встал позднее обыкновенного.
Напс Евгений (Иоганн) Львович (1853 —?) – реставратор, скульптор – возможно, самоучка. Жил в Санкт-Петербурге. О нем как об «очень характерной фигуре» упоминает А. Н. Бенуа:
То есть для И. М. Лаздина.
Тимм Василий Федорович (Timm Georg Wilhelm; 1820–1895) – русский художник, уроженец Риги. Издатель «Русского художественного листка».
Наследие
Так в рукописи.
Скорее всего, Сомов неверно уловил фамилию. Речь может идти об одном из двух художников: живописце Карлисе Миесниексе (Kārlis Miesnieks; 1887–1977) или Юлии Мадерниексе (Jūlijs Madernieks; 1870–1955), который занимался примущественно декоративно-приклад- ным искусством.
Боде Вильгельм фон (1845–1929) – немецкий историк искусства. Книга, о которой идет речь, называется «Adam Elsheimer, der römische Maler deutscher Nation» («Адам Эльсхаймер, римский художник немецкого народа» –
Имеется в виду Рижский замок.
Собор
Из множества композиторов с таким именем, здесь, возможно, подразумевается итальянец Микеланджело Росси (1601/1602–1656), известный своими произведениями для органа.
Выставка Ф. С. Рокотова прошла в 1923 г. в Третьяковской галерее. Ее каталог:
Необходимость получения Грабарем шведской визы объясняется его намерением забрать в Мальмё произведения русских художников, которые находились там со времени проведения международной Балтийской выставки 1914 г. и не вернулись в Россию из-за начала Первой Мировой войны. Работы предполагалось привезти в США для участия в Выставке русских художников в Америке.
