после совершеннолетия венка и думала в эти минуты только о своём парне Мокше и его веснушчатой улыбке. Она представляла ямочки на его щеках, и улыбалась, будто те были подле неё сейчас, а на её спине ощущалась тёплая мужская ладонь. От приятных мыслей она чуть смущалась и невольно отворачивала лицо от окна, подле которого сидела. Уже скоро ночь Купалы, и она увидится с возлюбленным.
Парни таскали к деревенскому пруду, у которого должен был развернуться праздник, сухую ветошь и деревья, что были срублены накануне. Там, у берега они вязали основы для костров, что испокон веков жгли в честь Купалы их предки. Вот и Мокша был тут. С разлетевшимися соломой волосами он без устали рубил в перелеске кустарник и обхватывал затем прутья в снопы. В перерывах парень разгибал спину, запрокидывал голову, искал скрытое средь спутавшихся ветвей солнце и улыбался ему. Скоро я разожгу огонь в честь тебя, Варя, – думал Мокша и счастливый продолжал трудиться.
В предстоящую ночь очищающий огонь, как символ людской радости, должен был воспылать в темноте, очистить от скверны самих людей у него собравшихся и отогнать зло, если то окажется рядом. В Купалу верили, что огонь, разгоревшийся в ночи, убьёт всякую нежить, для которой эта ночь является их временем. Ведь огонь Купалы – огонь самого солнца, испепеляющий мертвецов. Тот выманит зло к себе, а потом сожжёт дотла! В честь древней клятвы сотворения самого мира.
Каждый из людей, и особенно дети, мечтали получить в Купалу знание, которое они искали. Растение своей семьи они закапывали под венцами домов с западной стороны или, кто посмелее, на другом берегу водоёма, у которого собирались жечь праздничные костры. Откапывая затем его утром назад и съедая кусок, можно было открыть загаданный секрет. Так находили порой потерявшиеся вещи или узнавали имя своего будущего супруга. Те же, кто брался в Купалу за ворожбу, могли получить оберег или магический предмет большой силы. Случалось и такое, что вместо оберега являлся союзник человека в облике живого существа и, если человеку везло, союзник мог помочь с чем-нибудь, или дать совет. Бывали, правда, случаи, когда союзник жестоко убивал несчастного, разрывая в ярости на части. Но в деревне о таких не слыхали.
Нечисть Вырии тянуло в ночь Купалы к людям как мотылька к огню. Каждый знал, что в день солнцестояния открываются ворота мёртвым в мир живых. Особенно тем, кто в обычные дни ни за что не мог пересечь границу. Вылазки в Купалу приносили тварям вдвое больше выгоды, нежели в другую ночь. Оттого те их так ждали. Живые тоже извлекали себе пользу. Они даже могли войти на территорию смерти, но мало кто этим пользовался. На земле живых в эту ночь и без того открывалось немало секретов. Это был день законного обмена миров. Тот, о котором говорил старик Мише. Особый день соседства. Не всегда доброго, ведь сюда шли не только души мирных умерших пообщаться с бывшими домочадцами, или любопытствующие лешие, утопленники и прочие незалежные мертвецы, но и упыри и оборотни. Те, кто рвался в свой бывший мир, чтобы крушить его, кто жаждал лишь его тёплой крови. Чтобы уберечься
