так что сегодня мы…
– Хорошо! – Лелека встал с кресла. – Тогда я отправляюсь к Харитону Базыкину.
– О-ля-ля! – Врач раскурил новую сигару, выпустил густой клуб дыма. – Молодой человек должен знать: до Базыкина еще надо дойти!
– Что вы хотите сказать?
– Дом Базыкина в двух верстах отсюда. И на каждом углу патрули, караулы…
– Базыкин у вас!
Лелека сказал это неожиданно для самого себя и почувствовал, что попал в точку.
– Да, у меня, – пробормотал Белявский. – Только кому он поверит – своему доверенному врачу или большевику, чекистскому комиссару, которого весь город знает как…
Он не докончил. Гость схватил его за грудь, рванул с кресла.
Но отворилась дверь. Через порог шагнул краснолицый грузный мужчина, в расстегнутом кителе с полковничьими погонами, с бокалом в руке.
– Господа, – сказал он, тяжело ворочая языком, – позвольте мне, господа… – И вдруг закричал: – Лелека? Костя Лелека, сукин ты сын!
На глазах у ошеломленного Белявского сотрудник ЧК и командир казачьего белогвардейского отряда, самого крупного из тех, что минувшей ночью ворвались в город и стали его полновластными хозяевами, кинулись друг другу в объятия, что-то кричали, целовались, обнимались снова и снова.
Потом казачий полковник ринулся в комнаты, таща за собой «чекиста». Но Лелека вырвался, зашептал ему на ухо.
– Вон оно что, – пробормотал полковник, удивленно качая головой. – Ты, брат, оказывается, и вовсе ловкач. – Он обернулся к хозяину дома: – Иди-ка, Станислав, в гостиную: я друга встретил, у нас разговор.
Белявский понимающе закивал, исчез за дверью.
– Там я нахожусь уже год, – сказал Лелека, продолжая конфиденциальную беседу. Он тонко улыбнулся. – Рекомендация самого Александровича[5].
– Погоди, погоди, но ты никогда не был эсером!
– Тем более левым, – подтвердил Лелека, улыбаясь.
– И Александрович знал об этом?
– Он все знал.
– На кого же ты работаешь, Константин, чей хлеб ешь, как дошел до жизни такой?
– На себя работаю. – Лелека гордо выпрямился. – На себя, чтобы ты знал, Черный, только на самого себя, и ни на кого другого!
– Трудно приходится?
– В моей жизни легкого никогда не встречалось. Все в трудах и заботах.
– Так иди ко мне.
– Хватил! – Лелека презрительно скривил губы.
Но вот изменилось выражение его лица. Будто родилась новая мысль. Он испытующе оглядел собеседника, борясь с какими-то сомнениями. И вдруг спросил:
– А денег у тебя много, Черный?
Полковник запахнул китель, неопределенно повел плечом. Вопрос его насторожил.
– Да я не о том, – рассмеялся Лелека. – Твоих капиталов мне не требуется. Тут другое дело. Сам-то желаешь заработать, скажем, полпудика…
– Полпудика
В декабре 1917 года по требованию нескольких членов Совнаркома – левых эсеров Александрович был введен в состав ВЧК в качестве Товарища (Заместителя) Председателя.
