словом обмолвишься, то сразу же сюда вернешься.
– Я согласен! Я буду молчать.
– Ой, не хорошо это… неправильно, – в очередной раз вздохнула бабушка, – глупостей не наделай.
Я крепко обнял бабулю, сверху вниз заглянул в её добрые серые глаза, и сказал:
– Бабушка, мне это очень надо! Я буду делать все, как вы скажете, только отправьте меня туда, к Марине.
Бабушка обхватила мою голову теплыми сухими ладошками, притянула к себе и поцеловала в лоб. Снова темнота.
Глава 3. Возвращение
Сначала я услышал монотонный пикающий звук где-то слева от себя. Я открыл глаза. В комнате стоял полумрак. Я понял, что нахожусь в больничной палате. Оконные жалюзи были открыты и розовые лучи утреннего солнца слабо освещали белые простыни, непритязательную больничную мебель и многочисленные трубочки-проводочки, тянущиеся ко мне от большого пикающего аппарата. Я пошевелил рукой, приподнял голову. В ответ на это аппарат запикал интенсивнее, загорелась желтая лампочка. За стеклянной дверью послышался стук каблучков, и в комнату вбежала молоденькая девушка в белом халате.
– Господи! – воскликнула она. – Очнулся…
Девушка выскочила из комнаты, но уже через минуту вернулась в сопровождении толстого дяди в таком же белоснежном халате. Дядя протирал на ходу очки, часто жмурясь и встряхивая головой, как будто пытаясь выкинуть оттуда остатки ночного сна.
– Так-так-так, – радостно проговорил доктор (а это определенно был он), – здравствуйте Игорь Романович, как самочувствие? Вы меня видите?
Не дожидаясь моего ответа, он оттянул мне нижнее веко и посветил в глаз маленьким карманным фонариком.
– Ну, так как вы себя чувствуете? – продолжил он. – Можете говорить?
– Еще не понял, – услышал я незнакомый голос. – В смысле, еще не понял, как я себя чувствую…
А я действительно не понял еще, что именно я ощущаю. Казалось, что у меня есть тело, я мог пошевелить и рукой и ногой, но при этом что-то было не так. Как будто любимый и давно заношенный свитер вдруг постирали в кипятке, и он сел, став маленьким и неудобным. Я попробовал присесть, на что толстый доктор сказал:
– Ни-ни-ни! Не торопитесь, Игорь Романович, сейчас вас осмотрим, отключим от приборов…. Не торопитесь.
Следующие три-четыре часа я провел в окружении врачей, которые прибывая один за другим, поздравляли меня с возвращением, щупали пульс, светили фонариком в глаза, читали показания приборов и т. д. и т. п. Наконец докторский консилиум отстал от меня, единодушно признав, что я прекрасно себя чувствую и могу наконец-то встать и пройтись. Они были немало удивлены, увидев, что я действительно встал и действительно прошелся. Однако я и сам ощущал невероятную слабость во всём теле и потому быстро вернулся в кровать.
– Мы уже позвонили вашей жене, – сказал толстый доктор (его звали Вениамин Александрович), – она уже скоро будет здесь. И следователь, кстати, тоже приедет.
