другой, такой уютной, домашней, земной. Я вспомнил про Марину, и душа заныла. Мне показалось, что я теряю драгоценное время. Я приподнялся на кровати и, обратившись к доктору, спросил:
– Вениамин Александрррович, когда вы меня выпишите? Я прррекрррасно себя чувствую и хотел бы в ближайшее вррремя уехать, – оказалось, что я сильно картавлю.
– Да куда вам ехать? Куда вам торопиться? – забасил мой доктор, – Чувствуете вы себя действительно хорошо, но вот на предмет памяти вас еще придется обследовать. Думаю, в недельку уложимся, а потом и вправду домой, к жене, к друзьям. Может знакомая обстановка поможет вам всё вспомнить.
Я прекрасно знал, что вспоминать мне нечего, так как тело это чужое, и жена чужая, и жизнь тоже не моя, поэтому почувствовал легкое раздражение из-за вынужденных проволочек, но промолчал, решив, что сначала надо все обдумать, взвесить, а потом уже предпринимать какие-то действия.
В эту секунду в дверь деликатно постучали, и вошел молодой невысокий мужчина. Увидев его, Ксения неприязненно поморщилась:
– Вам то что здесь нужно? Он еще в себя прийти не успел, а вы уже тут как тут!
– Здравствуйте, Ксения Андреевна! Долг службы обязывает, так что извините, – немного смутился мужчина от такого приема, но тут же переключил своё внимание на меня. – Добрый день, Игорь Романович, поздравляю с возвращением в жизнь, – от этих слов я невольно улыбнулся, а мужчина продолжил, – мое имя Перекосов Павел Алексеевич, я веду ваше дело. Вот, хотел бы переговорить с вами о событиях того злополучного вечера. Вы видели, кто в вас стрелял?
Я почувствовал, как мои брови удивленно поднимаются вверх, но не успел произнести и слова. «Супруга» моя, зло сверкнув глазами, встала между нами и враждебно прошипела:
– Ничего он не видел, вернее он ничего не помнит, у Гарика амнезия. Вениамин Александрович, скажите ему. И вообще, почему вы допускаете посторонних в палату к моему мужу? Вы же видите, в каком он состоянии! За такие деньги, могли бы и со мной посоветоваться!
– Понимаете ли, Ксения Андреевна, – пришла очередь смущаться и доктору. – Клиника у нас, конечно, частная, но тут такое дело… покушение на убийство все-таки… нас обязали сообщать органам обо всех изменениях… вот. А что касается амнезии, – обратился он уже к следователю, – то это чистая правда. Игорь Романович даже жену свою не помнит.
– Неудивительно, – пробурчал про себя Павел Алексеевич, и добавил вслух, – что же, жаль, очень жаль. Извините меня, Игорь Романович, за беспокойство. Я оставлю вам свой телефончик, если что-то вспомните, звоните сразу. Дело серьезное…. Думаю, что мы с вами еще встретимся в ближайшее время! – он искоса взглянул на Ксению, и протянул мне визитную карточку.
Я взял визитку, часто хлопая глазами, ошарашенный свалившимися на меня обрывками информации. Молодой человек кивнул Ксении, и, приглашая жестом доктора следовать за ним, вышел из палаты.
– Кстати, –
