шарф, который болтался у него на шее. Как всегда, внешний вид главврача представлял собой одно сплошное противоречие. Даже в разгар лета он носил толстый шарф, боясь простудиться, что, однако, не мешало ему выходить зимой на улицу в сандалиях на босу ногу. Профессор следил за ухоженностью ногтей и безупречным пробором, но игнорировал всю остальную растительность на лице. Отросшая борода торчала во все стороны, как и волосы из носа и ушей. И хотя он защитил докторскую диссертацию на тему психически обусловленного ожирения, между горами книг и папок в его кабинете копились пустые коробки из-под фастфуда. До объемов Бахмана ему было еще далеко, но на фоне его живота София все равно выглядела как страдающая анорексией пациентка.
– Вы не должны ему это показывать! – сказал он приказным тоном. И с этими словами потянул Софию вниз по коридору, подальше от палаты, из которой они только что вышли. – Ни в коем случае! Это ясно? Я вам запрещаю.
Каспар осторожно последовал за ними.
– Я считаю иначе, – зашептала София. Она подняла руку, в которой держала тонкую медицинскую карту. – У него есть право это увидеть…
Главврач резко остановился, словно собирался развернуться. Каспар быстро опустился на колено и развязал шнурок на ботинке. Но тут Расфельд открыл дверь на кухню и увлек Софию за собой в маленькую комнатку, оставив дверь приоткрытой. Каспар мог подглядывать в дверную щель. Расфельд находился вне поля его зрения.
– Ну ладно, мне очень жаль, София, – послышался голос профессора. – Я взял неверный тон и отреагировал слишком бурно. Но мы действительно не знаем, какой вред может причинить ему эта информация.
– Или какие воспоминания вызовет. – София оперлась ладонью о рабочую поверхность рядом с мойкой.
Она, как всегда, была не накрашена и поэтому выглядела не как ведущий врач отделения, а скорее напоминала студентку второго курса медицинского факультета. Каспар удивлялся, почему его настолько тянуло к ней, что сейчас он даже не смог преодолеть желания тайком последовать за Софией. Ничто в ней не было идеально. Каждая деталь имела какой-то недостаток: глаза слишком большие, кожа слишком бледная, уши чуть оттопыренные, да и нос наверняка не включили бы ни в один каталог пластического хирурга. И все равно он не мог на нее насмотреться. На каждом сеансе он находил в ней что-то новое, что его завораживало. В данный момент это был локон на виске, напоминающий знак вопроса.
– Вы слишком нетерпеливы, София, – услышал он бурчание Расфельда.
Каспара бросило в холодный пот, когда он увидел, как кисть руководителя клиники, вся в родимых пятнах, медленно приблизилась к руке Софии.
Сейчас профессор заговорил тоном, который должен был звучать не только заговорщически, но и обольстительно.
– Всему свое время, – тихо сказал он, – всему свое…
Когда Расфельд провел внешней стороной указательного пальца по запястью Софии, Каспар отреагировал инстинктивно.
Он вскочил, распахнул дверь и с наигранным удивлением отпрянул в коридор.
– Что…
