было бы большой ошибкой, – только и сказал он.
– Ты предпочитаешь оставить его в живых, это очевидно! – закричал Колло д’Эрбуа, страстно ненавидевший Дантона.
– Так не получится, Робеспьер, – вмешался Бийо. – Помочь одной фракции одержать победу над другой и затем позволить ей наслаждаться плодами этой победы означает усилить ее и сделать серьезным противником революционного правительства. Слишком большой риск.
– Я не сказал, что отказываюсь выступать против Дантона, – возразил Робеспьер. – Я лишь сказал, что начать с дантонистов было бы серьезной ошибкой.
– Ну что ж, – пожал плечами Барер. – Начем с Эбера. В конце концов, какая разница?
– Разница колоссальна! – с пылом отозвался Робеспьер. – Свалить Дантона мы сможем и без помощи Эбера, а вот выступить в одиночестве против усилившихся после гибели Дантона эбертистов – вряд ли. Нам необходима помощь умеренных для победы над экстремистами.
– Какие гарантии мы получим, что, расправившись с Эбером, ты станешь помогать нам в борьбе с Дантоном? – подозрительно спросил Амар, правая рука Вадье, все это время молча сидевший рядом с шефом. Ни для кого не было секретом, с какой ненавистью относились эти двое к Народному трибуну, как именовали Дантона в Конвенте.
– В яблочко! – пробормотал Сен-Жюст.
Барер, расслышавший эти слова, понимающе улыбнулся.
– Мои главные гарантии – воля к свободе и любовь к отечеству, – надменно проговорил Робеспьер, смерив Амара презрительным взглядом. – Еще никто и никогда не получал возможности усомниться в моих чувствах к республике. Если Дантон препятствует счастью французского народа, я первым выступлю против него.
Вадье наклонился к Амару и зашептал ему что-то на ухо. Тот слушал сосредоточенно, периодически кивая.
– Комитет общей безопасности согласен включиться в борьбу фракций на стороне дантонистов при условии, что наш докладчик выступит в Конвенте с разоблачением наводнивших страну заговоров, – озвучил Амар позицию своего Комитета, вернее, позицию его председателя.
– В этом нет необходимости, – отозвался Карно, относившийся куда с большей симпатией к умеренным, чем к экстремистам. – К чему раньше времени раскрывать наши карты?
– А почему бы и нет? – воскликнул Колло. – Достаточно лишь, чтобы ваш докладчик говорил от имени одного Комитета общей безопасности. В конце концов, заговоры – это ваша епархия.
– Я против, – возразил Робеспьер. – Доклад должен быть сделан от имени обоих Комитетов, и сейчас слишком рано.
– Я согласен с Робеспьером, – сказал Карно.
– Если такой ценой мы получим поддержку Комитета безопасности, я не стану возражать, – откликнулся Барер.
– Мой Комитет принимает равное участие в борьбе с врагами республики, – проговорил Вадье. – И он имеет такое же право на публичные выступления, как и Комитет
