в своем деле…
– Он тоже не состоит ни в какой партии, этот ваш друг?
– Шталекер – коммунист, господин офицер. – Ланге невольно понизил голос. – Нацисты замучили в лагере его старшего брата. Побывала в их лапах и жена Отто. Он уже лет двенадцать в партии. Долго скрывал от меня. Потом как-то раз не выдержал, признался. Хотел, чтобы и я…
– Ну, а вы что же?
– Да не решился. Посчитал, сложно все это для меня. – Ланге вздохнул. – Сложно очень…
– М-да, – задумчиво протянул Аскер. – Хорошие у вас друзья.
– Неплохие, – кивнул Ланге.
– Ну а третий?
Ланге сказал:
– Это солдат, с которым я служил. Георг Хоманн.
– Служили, – повторил Аскер, стараясь говорить спокойно. – А что, этот… как его?
– Хоманн, господин офицер.
– А что, Хоманн теперь не с вами? Или погиб?
– Ни то и ни другое.
– Где же он?
– Как объявили неделю назад, Хоманн дезертировал. Перебежал на вашу сторону. Сидит теперь в каком-нибудь лагере военнопленных, вроде этого. Если, конечно, его не подстрелили по дороге.
– Вы говорите так, будто не знали, что Хоманн собирался дезертировать.
– Я и в самом деле ничего не знал.
– Но вы были друзьями!
Пленный выпрямился на табурете.
– Таков Хоманн, господин офицер. Раз он не сказал, значит не мог. Не мог – и баста.
– Вы и до войны знали друг друга?
Ланге покачал головой.
– Нет, хотя и жили бок о бок: он и я в Остбурге. С Хоманном мы знакомы года полтора, с тех пор как попали в одну роту.
– Давно не были в родных краях, Ланге? – вдруг спросил Аскер.
– Давно.
– Хотелось бы съездить?
– А как же, господин офицер! Но теперь – капут. Надо ждать, когда окончится война или произойдет обмен пленными.
– У вас что, семья в Остбурге?
– Жена, господин офицер. Жена и дочь пяти лет. Им сейчас приходится туго: плохо с продуктами, да и Остбург частенько бомбят. Хоманн рассказывал…
– Он что, письма оттуда получал?
– Нет, ездил в Остбург. Я забыл сказать, господин офицер: Георг Хоманн совсем недавно побывал в Остбурге. Ему дьявольски повезло. И случилось это, когда он был назначен в караул – охранять склад провианта. Хоманн заступил на пост в полночь и только успел раза два пройтись вдоль стены склада, как был окликнут какими-то солдатами, которые оказались неподалеку. «Разиня, – кричали солдаты, – погляди-ка назад». Хоманн обернулся и обомлел: окно склада светилось. Причем свет то усиливался, то почти совсем исчезал. Хоманн понял, что на складе возник пожар, высадил раму, влез в окно. Горела куча пустых ящиков, стоявших
