и мне, разумеется. Для моей репутации такой исход не обещал ничего хорошего.
Но о таких вещах мы с ней не говорили.
Тем временем Томас вернул себе свое положение одного из придворных рыцарей, а поддержка и одобрение короля придали ему дополнительную уверенность в себе. Однако он ничего не забыл. И он, в отличие от моей матери, говорить со мной о таких вещах не стеснялся.
– Я отвоюю вас обратно, – коротко бросил он мне, когда мы вышли после мессы, замолив свои грехи еще на один день, и придворные короля и королевы смешались перед церковью.
Мне не запрещалось разговаривать с ним, чтобы не привлекать этим к себе ненужного внимания. И мы с ним стали весьма искусны по части того, чтобы использовать для наших бесед малейшую представившуюся возможность.
– Каким образом вы можете отвоевать меня? – Я дала ему понести свой молитвенник под предлогом того, что мне нужно поправить заедающую застежку на поясе. – Как мы вообще можем развязать этот узел с законами о браке? Он затянулся уже так сильно, что теперь нам его не распутать.
– На поле боя я никогда не отступал. Не отступлю и теперь, потому что правда на моей стороне.
– Но здесь вам не поле боя, – возразила я. – А положение наше скорее похоже на разгром, полное поражение. Которое потерпели мы все.
– Это не разгром. И не поражение. Я знаю, что делать.
Мне хотелось спросить, что бы это могло быть, но тут я заметила, как в нашу сторону торопливо движется моя мать. Томас, возможно, не утратил своей храбрости, но я быстро покорялась своей судьбе, не видя никаких ухищрений, с помощью которых мне можно было бы уклониться от одного брака, чтобы законно остаться в другом. В эти последние мгновения нашей уединенности я обернулась к нему; он внимательно смотрел на меня, глаза наши встретились, и я уже не могла оторвать от него взгляда. На самом деле я этого и не хотела. Эти несколько коротких секунд произвели на меня шокирующий эффект, заполнив страстным желанием все уголки моего сердца, опустевшего с отъездом Томаса. Мне пришлось призвать всю свою силу воли, чтобы не протянуть к нему руку, не коснуться его или хотя бы слегка не тронуть его за рукав. Это было бы безответственно с моей стороны и пагубно для мифа, в который мы все старались верить. Ох, Томас! Растревоженная такой своей реакцией, я выхватила у него свой молитвенник и отошла в сторону, оставляя свои страхи и желания при себе. До следующего раза…
Ситуация эта напоминала ноющий больной зуб, доставляющий не уходящее ни на минуту раздражение. Постоянное беспокойство, которое, в отличие от зубной боли, нельзя было унять целительной настойкой мака.
– Я никогда не оставлю надежды на наше с вами будущее, Джоанна. – Стоя рядом благодаря нашей с ним очередной уловке, мы с ним смотрели на процессию элегантных танцоров в новом танцевальном зале королевы, как будто все наше внимание было полностью поглощено этим зрелищем.
– Думаю, что про себя я так не скажу. – Какой смысл быть с ним нечестной? Искоса взглянув
