* *Работа в сельсовете была схожа с работой в прокуратуре – на машинке печатай да бумажки подшивай. Только день проходил веселее и быстрее.
– Потому что работаем с нормальными людьми, а не со всякой шантрапой, как в прокуратуре, – рассказывала Зина Киселихе.
– Работа не бей лежачего. Откуда ж такие милости? – Щурилась, сытой кошкой старуха.
– Милости… скажите тоже. – Зина уходила в свою комнатку, всбиралась на высокую кровать, брала книжку.
Книжка не читалась. От форточки тянуло влагой, надоедливый дождь шуршал листьями пожелтевшей рябины.
– Ты сегодня оденься по красивше, – попросила Киселиха недели через две, как Зина поселилась в доме. – Гости ко мне заглянут сегодня.
«Гости, эка невидаль». За эти дни, что жила у Киселихи, Зина привыкла к ночной жизни дома, к постоянным визитам страждущих выпить, либо занять деньги.
Вечером вместо гостей заявился один Никанор Васильевич, которого Зина уже знала. Из всей клиентуры – он самый обходительный. Всегда опрятно и прилично одетый, побритый, приятно пахнущий, всегда тихо и культурно разговаривающий, непременно улыбающийся Зине. В последний визит, дня три назад принёс Зине конфеты. «Презент, не побрезгуйте», – сказал Никанор ласково, преподнося красивую, перехваченную розовой лентой коробочку. «Спасибо», – поблагодарила Зина.
Никанор – высокий и тщедушный внешность имел скорее отталкивающую, чем приятную. Узкое серое лицо, чёрные круги подтопляли раскосые глаза. Нос тонкий, острый. Гость постоянно улыбался, отчего глаза смотрели хитровато.
«Будь он рыжим, то походил бы на хорька или нет – на старого лиса», – отметила Зина.
– Пожалуйте, презент, – вручил Никанор опять Зине конфеты.
– Мерси, – благодарила Зина, чуть присев.
– Ишь ты, егоза, мерси-меси, – хлопотала у стола Киселиха, – а расфрантилась-то, расфрантилась-то. – Довольная Старуха суетливо накрывала на стол.
«Так ты ж попросила, – подумала Зина, – вот и нарядилась».
– О, господи, Никанор Васильевич, что ж вы стоите-то в дверях-то!? Вы проходите, проходите, – захлопотала Киселиха.
– Да, я ничего… Я пройду, пройду. – И он, осанясь, прошёл в комнату.
– Да, да, вы проходите, не стесняйтесь, – приглашала и Зина. «А церемоний-то сколько. Прям как в первый раз в первый класс. – Наблюдая за гостем, не сдержалась – и рассмеялась: старый павлин хвост распушил».
– Хорош, скалиться, принеси-ка лучше сала из сеней! – приструнила незлобно Киселиха.
– Ну, что вы, Авдотья Никитична, пусть посмеётся, – вмешался, осклабившийся Никанор. – Когда ж смеяться ещё, как не в молодости.
– Вот, вот, пусть смеясь, о деле не забывает, – смотря в спину, выходившей Зине, ответила старуха.
Когда Зина закрыла за собой дверь, между Киселихой и гостем произошла немая сцена:
