стало хорошо. Зина соскучилась по тёплому взгляду. Ей осточертели похотливые улыбки ухажёров. Она замерла в ожидании, – он подойдёт, сожмёт в объятьях, и они закружатся под звуки волшебного вальса. И в то же время молила, чтобы время остановилось. Чувствовала – время злейший враг и с последующей секундой всё исчезнет.
Как только обладатель синих глаз неуклюже привстал, опираясь на трость, тень разочарования проползла по лицу – Зина очнулась и выбежала из клуба.
С войны Фёдор вернулся хромой.
Жил с вдовой сестрой Галиной в родительском доме.
«Да, тяжело тебе будет найти хозяйку», – скрипела Галина, искоса поглядывая на физический недостаток брата.
Худая, черноволосая, с длинным носом Галина в профиль напоминала ворону. Чернющие, всё подмечающие «вороньи» глаза, цеплялись за всё, что видели. Не имея личной жизни, Галина сильно переживала и хлопотала о личной жизни других, и до всего ей была нужда и дело. Благодаря ей в Никольском всегда были в курсе: где, кто, с кем, когда и почему.
Ещё до знакомства Зины с Фёдором имя Киселихиной квартирантки не сходило с уст всезнающей Галины.
Озлобившаяся на весь белый свет после похоронки на мужа, она лихорадочно стремилась вновь выйти замуж. Тридцать лет, не успеешь опомниться и сорок! Считай старуха! Мужиков на селе после войны три калеки и те все расхватаны. Жила б одна, хозяйкой в доме – всё надежда – кто-нибудь да прибился бы. Галина мечтала найти для Фёдора какую-нибудь дурочку, чтобы забрала с глаз долой.
На удивление Галины у брата появились поклонницы. Молодые и не очень вдовицы засматривались на меланхоличного Фёдора. Только вот Фёдор ни на кого не смотрел.
«Не знаю, чем тебе Архипова не угодила? Порядочная женщина, свой дом. А Николаева, чем плоха?» – ворчала Галина.
Не отвечая сестре, скрутив самокрутку, Фёдор выходил на крыльцо.
«Радовался бы, что вообще на калеку зарятся!» – хотелось сорваться, поорать. Хватаясь за веник, Галина мела и так выметенный пол.
На попытки сестры устроить его личную жизнь Фёдор не реагировал, он вообще жил в собственном мире, отстранившись от всех.
За верстаком в сарае молча мастерил нужные в хозяйстве вещи, большинство на заказ. Когда привозили в клуб фильмы, крутил кино, подрабатывая киномехаником. Вечерами часто сидел на кухне за столом после ужина и всё смотрел в темнеющее окно.
– Может занавеску задёрнуть? Темно уж, – спрашивала Галина.
– Да нет, посмотрю ещё.
«Блаженный…» – Жёсткая рука касалась головы брата и падала плетью. – Ну, посиди, посмотри. – Тяжело вздыхая, Галина выходила из кухни.
Ещё в юности Фёдор брал уроки игры на баяне, но учение своё до ума не довёл. Потом война. Баян пылился в кладовке. Сейчас, как никогда, хотелось играть. Если бы умел, то мог бы играть в клубе.
У Фёдора не выходила из головы Зина. Необычная девушка. Казалось, её принесло ветром. Не обращая внимания на пересуды, ползущие
