я понимаю, не должен злоупотреблять спиртным. Или вы боитесь, что вас отравят?
– Боюсь?! – хмыкнув, она отпила несколько глотков. – Вот уж меньше всего я боюсь, что вы меня отравите в вашем кабинете – для этого есть другие места.
Шеф тяжело вздохнул и вновь опустился в кресло напротив Маргариты.
– У вас действительно совершенно невыносимый характер, мадам. Однако я считаю, что талантливые люди имеют право на маленькие слабости. Итак, я хочу услышать о ваших разногласиях. Только учтите, что я не медик и могу оскорбить ваш слух некоторой безграмотностью. Так что вы уж не судите меня строго.
Ирония, прозвучавшая в его словах, неожиданно успокоила Маргариту. Она улыбнулась, поставив бокал на стол, ответила тем же тоном:
– Не хочу показаться невежливой, сэр, но все же мне придется иногда использовать медицинские термины. Общая картина такова: мы вводим в кровь разработанный нашими фармацевтами препарат, способный проникнуть сквозь гематоэнцефалический и гематоликворный барьеры. Затем, используя трансназальный доступ – через ноздрю, – я ввожу микроскопический источник лазерного излучения и достигаю дна турецкого седла. Это ювелирная работа, но если сделать ее точно, практически любая нужная нам область мозга становится доступной для лазерного луча. При этом очень важна избирательность – чем меньше задеты соседние области, тем меньше побочный эффект от операции. Развернутую картину мозга пациента хирург видит перед собой на экране монитора. Необходимо выделить нужную нам систему точек и подвергнуть их одномоментному облучению. В этих точках жидкий полимер, циркулирующий по кровеносно-сосудистой системе головного мозга, мгновенно застывает. Определенные микроскопические области мозга оказываются блокированными. Эта технология у нас достаточно хорошо отработана, остальных хирургов и Костенко она вполне устраивает, меня нет. Это одна из причин наших разногласий.
– Чем же вы недовольны? – удивился шеф. – Я видел прооперированных пациентов, они спокойны, бесстрашны и готовы выполнить любое требование.
– После операции пациент уже не может вернуться в привычную для него среду. Во-первых, окружающие немедленно заметят те изменения, что претерпела его личность. Во-вторых, человек становится просто-напросто беззащитен – ведь он полностью лишен инстинкта самосохранения. Первый же автомобиль, от которого он не отскочит, его собьет, любая встретившаяся на пути яма может сделать инвалидом. Поэтому после операции приходится помещать их в резервации.
Шеф пожал плечами.
– Без этого не обойтись в любом случае, в резервациях они проходят послеоперационную психологическую обработку по методике Костенко.
– И здесь я не соглашусь. Метод, что использует София – внедрение в подсознание людей чужих мыслей, – не нов, он давно известен «промывателям мозгов» из КГБ и ЦРУ. И он не всегда эффективен, особенно для людей с поврежденным операцией мозгом. Я предлагаю в принципе иной подход –
