гневен, так и нас всех под плети клади, потому что Крозиер не делал ничего особенного в ту ночь…
Молодой граф Босуэлл, сощуренными кошачьими очами уставясь в затухающие угли костра, добрые четверть часа шипел такие гэльские словосочетания, что даже у бывалого, восхищенного его широкими познаниями Болтона долго звенело в ушах.
Патрик пошел в этот рейд, полный дурных предчувствий, а чутье не обманывало его почти никогда. И милей вглубь Спорных земель, на обратном пути к Хермитейджу, лорд-хранитель Марки в самом деле попал под засаду Армстронгов.
Это был уже совсем другой бой, потому что его люди и кони шли в галопе большую часть ночи после схватки, а Армстронги поджидали их свеженькие, готовые для драки. Пятерых Бинстонов вышибли из седел болтами прежде, чем Болтон и Босуэлл поняли, что происходит, а после, отправив Джона Бинстона пробиваться вперед вместе с добычей, граф и его дядя взяли на себя каждый по флангу и нажали на Армстронгов с той холодной лютостью, которая прославила Хепбернов еще при Оттербурне двести лет назад. Армстронги, по всей видимости, рассчитывали на неопытность Босуэлла и легкую победу в засаде, однако им очень скоро дали понять, что дело так просто не выгорит. Вокруг Патрика кипела свирепая драка, кому-то рядом прошило печень болтом из «щеколды», пешему бойцу слева полчерепа снесли лейтской секирой, и брызги крови и мозга покрыли сапоги Белокурого, но ему некогда было размышлять – хотелось выжить, и умное тело само спасало бессмертную душу, сея вокруг смерть и увечья, слетающие с острия матово взблескивающего в сумерках палаша. Занимался рассвет в холмах, когда Хепбернам, изрядно потрепанным, удалось унести ноги из той лощины, оставив по себе память в виде двух десятков врагов, убитых в бою, затоптанных конями, умирающих от ран. То была сомнительная победа, но победа – ибо ушли живыми. Своих навьючили на пустых галлоуэев, тела – через седло, кто мог сидеть, тех привязали к конским спинам. Джек графа Босуэлла был проколот в трех местах, но до тела дошли только царапины. И еще он прихрамывал – джеддартом задели бедро, но в седле это держаться не мешало. Дети Белой лошади миновали Спорные земли, и вошли в Долину, и скот, перегоняемый Бинстоном, несся впереди них вместе со слухами о первом рейде нового Хранителя Марки.
Уолтер Скотт Вне-Закона разорялся, как нищий на ярмарке, что Хепберны не взяли его в компанию и в долю.
Однако события развивались стремительней, чем Патрик готов был их принимать – о да, даже несмотря на все рассказы дядьев и свидетельства Грешника Уота. Потому что именно Уотом припахивало то, что случилось потом, как Симом Армстронгом, лэрдом Мангертоном, и Джонни Армстронгом, лэрдом Гилноки, изрядно пованивало произошедшее в Спорных землях – ведь их «конченые» собратья никогда бы не сунулись поперек дороги самому лэрду Лиддесдейлу, не будь им дано дозволение свыше. К Хермитейдж-Каслу заходили со стороны Холма Дамы, а потому издалека овчарни за Замковым протоком видны не были. Но виден был серый след дыма, уже улетевший в небо,
