лорд Робин? – произнес Белокурый со всей любезностью, на какую только был способен. – Как добрый католик, почту за честь посильным вразумлением вернуть на путь истинный не только ваших кинсменов, но и подлинного виновника.
Не в состоянии прямо указать на Злобного Уота, лорд Робин застонал и закряхтел пуще прежнего:
– Что вам имена, мой лэрд, коли их так и так к ответу не призовешь, не в обиду будь вам сказано. Что бы вам, того вместо, не встретиться сам-третей с Джоком Малышом, да не поговорить, да не обсудить, в чем там вам Джок дорожку перешел по недомыслию своему молодеческому?
Малыш Джок Эллиот был старше Белокурого чуть меньше, чем вдвое, однако с высоты лет, прожитых Вороньей Скалой, конечно же, оставался для него парнишкой.
– Придет с повинной – обсудим, – отвечал господин граф.
– Так дело у вас не выгорит, – отечески пожурил его Воронья Скала. – Коли не сказали вам, так настоящий Эллиот никогда не повинится в покраже, не будучи приперт к стенке. Вот вы, ваша светлость, и призовите его покамест побеседовать, а уж получится ли усовестить в разговоре – все одно, кровопролития меньше, то и радость моему дряхлому сердцу…
Босуэлл проводил старика с почетом, усмехаясь про себя, как умело Воронья Скала использует мнимую немощность для ухода от неприятных вопросов. Однако уже со двора, прощаясь, пустил парфянскую стрелу в дряблую спину лорда Редхью:
– А бонд-то, лорд Робин? Все посулы ваши хороши, однако извольте-ка поклясться, что поддержите меня, как королевского лейтенанта и хранителя…
Старик закудахтал, от тучности еле оборачиваясь в седле к хозяину дома:
– Коли вы, господин граф, Малыша Джока окоротите, так я вам десяток бондов подпишу, потому – ежели человек в моем доме навести порядок может, так он и со всей Маркой справится! Доброго здоровьичка, лэрд Лиддесдейл!
Воронья Скала дал Белокурому слово главы рода, что братья Эллиоты из Парка не вынут клинки непосредственно на сходке с лэрдом Лиддесдейлом, но Болтон не слишком-то полагался на его обещания. Верней сказать, чертям из Парк-тауэр и сам Редхью был не указ, жили они своим разумением. Потому-то под добротным – и немарким, что греха таить, он взял пример с Уота Вне-Закона – дублетом графа был надет новый простеганный джек с костяными пластинами. Белокурый, весь в черном, на белом боевом жеребце, в суровых цветах плаща «олд-хепберн», сейчас имел вид святого Георгия, вышедшего на змея – но и святой, и змеи были несколько в местном колорите.
Трое братьев-рейдеров из Парк-тауэр были весьма похожи между собой и очень при том различны. Малыш Джок, старший, разменявший четвертый десяток вождь Эллиотов Парка и заводила всякого безобразия, и в самом деле был самым мелким в росте, коротконогим и коренастым, с круглой
