видел наблюдателей Эллиотов по гребню холма, его собственные вестовые лежали в полумиле за спиной графа, за камнями на пустоши, и сотня Бинстона была оставлена наготове, но никто не поручится, что у Джока Эллиота за холмом не стоит наготове две.
– Я тоже, – внезапно подал голос Леди-Эллиот. – Лэрд Лиддесдейл, если ему угодно, прольет свою кровь в любой другой день по собственному выбору, не сегодня. Мы не пойдем против слова, данного Редхью за весь наш род, брат Джок!
С недоумением на него воззрились не только Джок и Уилл, но и Патрик Болтон. Не потому, что Роберт заговорил – как раз-то переговоры вел обычно младший Эллиот, и только нынешним утром Джок заткнул ему рот, велев помалкивать, пока он станет окорачивать этого юнца с востока – но обычно Роберт не отличался особой щепетильностью в вопросах чести.
– А иначе ведь скажут, что ты боялся Хепберна, коли зарезал его, против обещанного, – мило улыбнулся Роб старшему брату. – Оно ведь нам не надо, не так ли, лэрд Парк? От нас отвернутся наши родичи, а это дороже жизни Босуэлла, которую ты можешь взять и в другой день.
Брат Джок побагровел лицом – Роб знал, что сказать, ибо сам именно так уложил на встрече одного из не очень подозрительных и поверивших слову Джока Тёрнбуллов.
– Добро, – признал Малыш с крайним отвращением в голосе. – Я не стану драться с тобой сейчас, Лиддесдейл, я повязан обещанием старого Редхью, хотя понапрасну не держал он языка за зубами… но в иное время я выпущу тебе кишки, не смотря, королевский любимчик ты или кто.
– Королевский лейтенант, – спокойно поправил его Патрик. А потом снял что-то с луки седла, и с его короткого замаха котомка полетела под копыта коню старшего Эллиота, галлоуэй всхрапнул и попятился, Джок и Уилл молниеносно обнажили клинки, однако вещь осталась лежать на земле безопасно и недвижно. – Прими от меня на память, Джок Эллиот, коли больше не увидимся. Долгой она будет или короткой – это уж от тебя зависит… но мне чужого не надобно.
Уилл свесился с седла, осторожно подцепил острием меча странный дар. То был спорран, пошитый из шкуры белой плешивой овцы, так, чтобы выжженая Эллиотами голова коня оказалась на самом видном месте, а из споррана торчала рукоять ножа.
– Но не ходи с кошелем этим да с краденым скотом в аббатство Мелроуз, – усмехнувшись, продолжил Белокурый, – братия с тобой больше дел иметь не станет, или им придется отвечать перед церковным судом за укрывательство воров…
Безучастно проследивший всю сцену, Леди-Эллиот перестал сплевывать вишневые косточки, заглянул в кошель, широко усмехнулся. Босуэлл мог бы поклясться, что на поясе у младшего Эллиота висит охотничий клинок, парный к тому, который он теперь вернул Джоку, который был напоказ оставлен на пепелище.
– Ты и тут успел! – подивился вслух Малыш Джок. – Что ж, за предупреждение
