они были близкими для людей, обжитыми, какие больше, какие меньше, а этот внушал страх своей первобытной дикостью и непонятной, но явственно ощущаемой враждебностью.
Стоящий перед ней уже чуть ли не стеной черный приземистый осинник вперемешку с такими же низкорослыми елками нервно и пугливо подрагивал, заодно готовясь к решающему нападению, и даже птиц, этих непременных завсегдатаев зеленых общежитий, было не слышно и не видно.
Лишь невесть как попавшая сюда одинокая черная ворона, необычайно крупная, гневно каркала что-то одной ей понятное, но тоже зловещее и угрюмое.
Почва под ногами у Доброгневы понемногу уже расползалась жидкой вязкой грязью, а спустя некоторое время и вовсе стала при каждом шаге тягостно хлюпать и чавкать, как бы выбирая момент для того, чтобы окончательно проглотить и медленно, со вкусом разжевать жадными беззубыми челюстями незваную гостью.
Даже небо над головой девушки постепенно меняло свой цвет, на глазах превращаясь из светло-бирюзового в тревожное фиолетовое, с густо наложенной поверх свинцово-серой краской низких облаков, сплошной пеленой закрывших солнце.
Сноровисто срубив тоненькую осинку и превратив ее несколькими уверенными ударами ножа в жердь, Доброгнева не спеша продолжала продвигаться вперед.
Чуть ли не на каждом шагу она теперь проваливалась по пояс в густую жижу, чувствуя, как страшно ходит под ногами непрочное сплетение подводных корней и еще чего-то мягкого, готового в любой момент прорваться и с похоронным шелестом пропустить смельчака в бездонную глубь.
Останавливаться было нельзя – это она твердо знала и, невзирая на усталость, продолжала упрямо гнать свое измученное тело в насквозь промокшей одеже вперед и вперед, где постепенно забрезжил очередной черный и мрачный осинник.
Приближение к нему внушало ей маленькую робкую радость, ибо она понимала, что побеждала в этой первой схватке с силами зла.
И злобный болотняник[9], враждебный человеку еще больше, чем водяной, до сих пор не сделал ни единой попытки утащить ее в глубину своих сумрачных владений, будто пораженный смелостью девушки и лишь безмолвно наблюдавший за ее упрямым продвижением.
И ни разу на ее пути не попались пакостливые хохлики[10], словно понимая, что не смогут устоять перед ее безудержной отвагой, и опасаясь потерпеть неудачу.
Даже показавшаяся вдалеке болотница[11], уныло сидящая на огромном цветке кувшинки, не стала подманивать Доброгневу, а лишь печально смотрела ей вслед глазами цвета застарелой ряски и открыла было рот, чтобы выкрикнуть какое-то предостережение, но передумала и так же молча исчезла в темной стоячей воде, подобно бальзаму смерти, густо настоянной на омерзительных запахах гнили и разложения.
Она выбралась на относительно сухое место, когда было уже далеко за полдень, устало повалилась на перепревшую, мягко пружинящую под ее легким
Злой дух, который, по славянским поверьям, живет в болоте.
Чертенята, живущие в болоте.
Утопленница. Она обольщает путника своей красотой, завлекает его золотом, чтобы утащить к себе в болото.
