на наброшенные на дромедарьи горбы набивные ковры; то же лазурное море и те же малопроходимые джунгли с другой стороны широкого пляжа. Единственное различие – несколько строений немногим ближе к дальнему склону тянутся от самой воды до деревьев. При взгляде на знакомую картинку кровь побежала быстрее, как будто открыли потаенные шлюзы, Катерина ринулась напрямик, да быстро остановилась – ноги увязали в раскалëнном песке, далеко не уйдешь, а идти было прилично. Пришлось вернуться на линию прибоя, обходить по тени вдоль опушки пальмового леса тоже не вариант – слишком далеко.
Послеполуденное солнце самое беспощадное. В мареве жаркого дня влажный воздух дрожит, отчего очертания деревьев, холма, домика кажутся нечеткими, размытыми, как на картинах импрессионистов. Косые лучи голодной гиеной жадно пожирают остатки влаги с майки, сильнее стягивают кожу. Пот застилает глаза, нестерпимо хочется пить. Ватные ноги оставляют глубокие следы на плотном песке. Свежие вмятины тут же заполняются водой, предыдущие старательно слизывают набегающие одна за другой волны, вот так уборщица в захолустном магазине стирает тряпкой следы покупателей с только что вымытого ею, но ещë влажного, линолеума – иное сравнение вряд ли пришло Катерине в голову, как-то паршиво было на душе. Ко всем несчастьям, низ живота снова начало подтягивать, словно женские органы вознамерились увидеть солнечный свет. Малоприятное ощущение, а ей казалось, она оставила его на последней ступени каменной лестницы.
«Скорее под холодный душ, взбодриться, смыть, к чëрту, соль вместе с тупой болью и переживаниями этого нелепого дня, следом, – она мысленно улыбнулась грядущей перспективе, – можно погрузиться в мягкую пенную ванну и наконец-то расслабиться».
В задумчивости Катерина ладошкой отшелушила соль с икры, та перхотью ссыпалась в башмак, отëрла лоб предплечьем. В нос ударил едкий дух еë собственных испарений, смешанный с ароматом его парфюма. Катю покоробило, вместе с тем сердце на несколько минут забилось быстрей.
– И соскрести с себя, изничтожить его запах, – уже вслух добавила она. Кулаки судорожно сжались, ногти вдавились в тонкую кожу ладоней.
«До костей придется скрести, – ехидно заметил внутренний голос (откуда только взялся, зараза?!), – видишь, даже морю не под силу смыть его».
В этом была своя правда, и она пугала еë до чëртиков.
Да, в минутной задумчивости Катя энергично мотнула головой, прядь влажной челки выбилась из-под кепок, упала на глаза, мокрый след, подобно плохо отëртой слезе, блеснул на солнце, – задача не из легких, – дрожащие пальцы механически провели по щеке, затолкали назад волосы, – но, думаю, мне удастся вычеркнуть его из своей жизни, может, не так легко, однако…
«А стоит ли? – все тоже мерзкий голос внутри, – не лучше ли постараться понять…»
Что тут понимать? Обида не хотела сдавать своих позиций, судя по всему маленькая месть не сумела насытить
