Салман-хаджи – глаза старика потеплели, – но, месье Марсель, у вас дети, – Механик бесцеремонно развернул его к выходу:
– И у тебя двое. Я никогда не брошу сына, – собачий лай стал громче, они услышали милицейскую сирену, – беги, милый…, – Джон ринулся к прячущейся в кустах жасмина кованой ограде.
Рыжий песок скрипел на зубах, оседал на облупленной эмали чайника. Придорожное кафе в поселке Яшлык на чарджоуской трассе стояло перед бетонным мостом, пересекающим Каракумский канал. Низкие берега заросли камышами, бурая вода дышала жаром.
Стеклянные панели окон кафетерия тоже занесло пылью. Внутри лениво вращался вентилятор. Заветренные бутерброды с шпротами и колбасой громоздились на фигурно обрезанных салфетках. Мухи разгуливали по написанной от руки табличке: «Поступило жигулевское пиво».
Заведующий кафетерием, состоя в партии, оставался мусульманином. Коран запрещал продавать алкоголь даже не правоверным. Туркмен утешал себя тем, что кафе не принадлежит ему лично. Он разломал над чайником плитку зеленого чая:
– Продаю не я, а яшлыкский торг. Моего греха здесь нет, я человек подневольный.
Пиво в стекляшке брали строители Каракумского канала. Воду сейчас тянули дальше на запад, но и шоферы грузовиков тоже позволяли себе пару бутылок, останавливаясь на отдых в Яшлыке:
– Но компания заказала только чай, – уважительно подумал заведующий, – и села на дастархане, – он не видел, как русские оказались на обочине шоссе:
– Наверное, они с грузовика сошли, – решил туркмен, – лица у них усталые, – среди русских затесался смуглый кореец в обтрепанной майке и рабочих штанах:
– Наверное, приезжие из Казахстана, – заведующий отогнал мух от горки черствых коржиков в пластиковой вазочке, – там со сталинских времен живет много высланных, – за чай и коржики расплачивался угрюмый мощный парень с выцветшей татуировкой на руке:
– Мы скоро едем дальше, – сказал он на отличном русском языке, – если вас не затруднит, можно побыстрее? – заведующий развел руками:
– Какие трудности? Время тихое, обед пока не настал. Желаете в помещении сесть или на дастархане?
Дастархан устроили на деревянной платформе, устланной старыми коврами. Подхватив чайник и коржики, заведующий деликатно покашлял рядом с выцветшими ситцевыми занавесками. Давешний парень высунулся наружу:
– Спасибо, – он вложил в ладонь туркмена рублевку, – держите на чай, – туркмен со значением отозвался:
– Вас никто не побеспокоит, отдыхайте на здоровье, – сунув купюру в карман грязноватого белого халата, он заставил себя не оборачиваться на дастархан:
– Непростые они люди, даже инвалид, – очкастый пожилой человек опирался на костыль, – на чай дали, где такое видано? Но это не мое дело, я гостей напоил и накормил, а остальное пусть рассудит Аллах.
От крепкого
