Прямоточные котлы профессора Рамзина?
– И они бывали… – Помимо своей воли, Жилин доверительно сообщил: – У нас говорили, что и дочка его у нас работала – такая беленькая. И ресницы беленькие. Но я этого точно не скажу.
Жилин надеялся, что Басин обязательно заинтересуется дочкой знаменитого профессора, но старший лейтенант опять замкнулся. Он смотрел в сторону противника и так же, не оборачиваясь, заговорил новым, задумчивым тоном:
– Значит, все случилось так: утром тебя отпустил комбат на охоту. Вы пошли на участок девятой роты, обстреляли машину, и она взорвалась. Потом вы сразу же сменили позицию на второй линии. Тут начался артналет, а затем и разведка боем. Вы стали стрелять по противнику. А когда наши выбили немцев, ты побежал искать комбата. Так?
– Так, – согласился Жилин и отметил, что Басин стал обращаться к нему на «ты».
– А почему же ты с началом артналета не побежал к комбату? Ты ж его связной!
– А кто ж думал, что начнется разведка боем? Считали – просто налет. В ответ за машину.
– А потом?
– Потом?.. Потом немцы пошли… Что ж?.. Бросать их бить и спешить, обратно, до комбата?..
– Постой, постой… Почему – обратно? Ты что ж, выходит, уже был у него и он опять тебя отпустил?
Жилин почувствовал, что краснеет.
– Нет, не в том дело. Это присказка у нас такая… Вроде как опять. Это самое обратно.
– Почти понял. И все-таки почему не пошел к комбату?
Костя молчал. Да и как он мог объяснить то, что, как он полагал, ясно каждому? В тот момент он был важней на огневой, а не возле комбата. Он делал дело. Самое важное, ради которого он и призван в армию, – бил врага, спасал того же комбата. Но что объяснять, если Басин, кажется, все равно не примет объяснений? И раз уж знает все как было, значит, верно – над Костей нависла беда. Но откуда и за что – он не понимал.
Он не знал, не мог знать, что замполит полка позвонил Кривоножко и потребовал политдонесение о бое – жали из дивизии – и попутно приказал расследовать обстоятельства гибели комбата. Лысов был хорошо известен в дивизии. Замполит должен знать все досконально, чтобы вовремя ответить на неминуемые вопросы. И пока Жилин тащил тело комбата, пока готовил ему гроб – бойцов похоронили без гробов, а комбата снабдили, как положено, – Кривоножко поговорил со всеми, кто видел эту смерть.
Выходило, что Жилин где-то сачковал, возможно, даже струсил: ведь когда замполит бежал в девятую роту, он спрашивал у снайперов, где Жилин. И Жалсанов показал, что он пошел в штаб. А в штабе Костя появился уже после смерти Лысова. И начальник связи, младший лейтенант, рассказал, что Лысов ругал Жилина. И адъютант старший подтвердил, что дал комбату свой автомат и послал сопровождающим писаря. Даже если бы Кривоножко и захотел, он не мог бы сообщить в полк что-нибудь иное, кроме этих лично им проверенных обстоятельств. Он был честным человеком. Выходило, что в смерти комбата во многом виноват Жилин.
Но сам Жилин ничего об этом не знал, и его беспокоило только одно: кто же накапал?
– Так
