* *Для священника Годфри слишком хорошо ругался.
Пен вырвалась из его объятий и побежала к реке, а он схватился за ноги. Боль была настолько сильна, что он даже не рискнул прикоснуться к ушибленному месту.
«Жаль, что не ударила его сильнее».
Викарий слишком крепко ее держал, чтобы она могла хорошенько развернуться и врезать ему как следует.
– Грязная сучка!..
– Потише, потише, Годфри. Что скажут прихожане, если услышат такие слова?
Ей следовало бояться, но овладевшее ею чувство не походило на страх. Скорее, оно напоминало злость.
Ей следовало убежать, пока Годфри не мог пошевелиться. Он крупнее ее – не намного выше ростом, но гораздо тяжелее и сильнее как мужчина.
Теперь Годфри находился между ней и тропинкой. Если даже ей удастся ускользнуть от него, до деревни еще далеко. Не так уж и далеко на самом деле, но достаточно, чтобы он мог настигнуть ее по дороге.
Пен нужно разделаться с ним прямо сейчас, лицом к лицу, а не превращаться в загнанного зверя, которого он неминуемо схватит.
Она постаралась отдышаться, успокоиться. Ей ведь предстоит жить в Литтл-Падлдоне и ходить по воскресеньям в церковь, где служит Годфри. Может, лучше завести с ним разумный разговор, чем орать на него, отнестись к происшедшему как к простому недоразумению и быть благодарной за то, что он дал ей шанс увидеть его истинное лицо до того, как она вышла за него. Гарриет права. Преподобный Райт – чудовище.
– Ты заплатишь за это, гадина! – прошипел он сквозь зубы.
Гадина?! В душе Пен будто прорвало плотину: все, что копилось в течение долгих лет гнева, страха и беспомощности, вырвалось наружу.
К черту спокойствие и здравый смысл!
Она подняла с земли большую крепкую палку.
– Не я, заплатите вы.
Викарий расхохотался. Этот звук был похож на хохот, но в нем совсем не было веселья. В нем звучали злоба и отвращение. Пен понимала: он смотрит на нее, как на кусок дерьма, приставшего к сапогу.
«А ведь действительно его похожий на птичий клюв нос морщится именно так, как говорила Гарриет».
– Я принимал тебя за почтенную вдову. Видит бог, ты одурачила меня. – Он сделал шаг в ее сторону.
Ей было приятно видеть, как Годфри морщится от боли при каждом движении.
– Не приближайтесь. – Пен замахнулась на него палкой. – Я не побоюсь пустить ее в ход. – Она опустила глаза. – И ударю туда, где больнее всего.
Пен показалось или на самом деле Годфри побледнел? Во всяком случае, он остановился.
– Ты всего лишь женщина. – Его губы презрительно кривились. – И я очень легко с тобой справлюсь.
Она еще крепче сжала палку.
– Я женщина, но очень сильная. – Пен погрозила викарию палкой. – И у меня есть очень конкретная цель.
Конечно, она блефовала. Да, она сильная. Но только среди женщин. Как же несправедливо
