часто бывают и очень глупыми.
Годфри покачал головой:
– Слава богу, я вовремя узнал правду.
Она замахнулась палкой, почти утратив всякую осторожность от ярости.
– Нет, это я, слава богу, вовремя узнала правду. Вы ведь – просто гроб повапленный!
Годфри дернулся, но быстро овладел собой.
– На себя лучше посмотри, шлюха. – Он сделал шаг вперед.
– Я ведь не священник. Мое дело хмель, а не святость. – Пен резко выставила палку по направлению к его паху, а сама на шаг отступила.
Она не собиралась объясняться ни перед ним, ни перед кем бы то ни было и уж тем более просить прощения. Она не совершила ничего такого, что в глубине души могла бы назвать грехом.
Хотя, конечно, все окружающие сочли бы это грехом. И смотрели бы на нее так, как смотрит сейчас Годфри. Они видели бы в ней женщину, лишившуюся своей женской чести.
Шлюху.
И что самое страшное, они считали бы Гарриет ребенком, которому лучше бы было не рождаться на свет. Именно поэтому Пен пришлось все эти годы притворяться вдовой.
– Значит, ты хочешь поговорить о сельском хозяйстве? О вспашке и посеве?
Глаза Пен сузились. Она заметила, что Годфри приближается. Замахнулась на него – он остановился.
Но, к сожалению, не замолчал:
– Ты, верно, позволяла всем мужчинам из здешней деревни вспахивать свое поле?
– Что вы имеете в виду? – Пен задала этот вопрос помимо своей воли. Она прекрасно знала, что он имеет в виду.
– Ну, давай, давай! Будет справедливо, если ты отдашь мне то, что давала другим. – Его губы скривились в уродливой ухмылке. – Рассматривай это как десятину.
О боже! Как она могла допустить мысль о браке с таким низким богохульником и негодяем?!
– Вы мне омерзительны.
– Обещаю, тебе понравится. – Годфри указал на свой гульфик. – От моего дружка здесь дамы просто без ума.
К горлу Пен подкатила тошнота, но она справилась.
– Ну, если ваш дружок умоляет вас о помощи, то помогите ему сами.
«О господи, мне не стоило этого говорить».
Его лицо потемнело, как грозовая туча. В одно мгновение Годфри оказался рядом с ней, вырвал палку из рук и прижал к своей груди, обхватил руками, словно железным обручем.
Пен попыталась снова ударить викария коленом, но он держал ее так, что она не могла пошевелиться, прижался губами к ее губам, пытаясь просунуть язык ей в рот. Пен крепко сжала челюсти.
«Не позволяй себе расслабляться. Борись. Не дай ему совершить то, что он задумал».
Годфри Райт отвел голову назад и злобно глянул ей в глаза.
– Перестань сопротивляться.
– И позволить вам изнасиловать меня?
– Это не изнасилование. Ты же сама этого хочешь.
Пен с силой толкнула его в грудь, но не смогла отстраниться ни на дюйм.
