все эти работы были слишком серьезны и глубоки, чтобы возбудить живой интерес среди российской интеллигенции; нередко совершенно ошибочно его труды считали слишком оторванными от насущных проблем, они требовали слишком больших умственных усилий, а их идеи почти всегда были направлены против течения. В конце своих воспоминаний Чичерин с грустью размышлял об этом: “Писать ученые сочинения составляет в России самое неблагодарное ремесло, особенно когда не отдаешься современному течению и стараешься сохранить требуемое наукой беспристрастие. Книга выходила за книгою, не встречая ни отзыва, ни признательности. Я не замечал, чтобы высказанные мною, часто совершенно новые мысли были кем-то усвоены или развиты”[343].
Глядя в прошлое, мы можем все-таки смягчить этот горький вывод. В 90-е годы, в период поднимающейся реакции против господства правового позитивизма и возрастания интереса к философскому подходу к праву, работы Чичерина стали вызывать больший интерес, даже если он сам этого и не замечал. По мнению М. Н. Покровского, П. И. Новгородцев, вскоре ставший ведущей фигурой неоидеалистической школы русской философии права, в начале 90-х годов испытывал глубокое влияние Чичерина[344]. Мнение Покровского о том, что Чичерин значил для либеральных публицистов то же, что Плеханов для социал-демократии[345], – пожалуй, преувеличение. Консервативный либерализм Чичерина, как я показал, никогда не пользовался популярностью и тем более не был доминирующим в российском либеральном движении. Однако несомненно, что его философия права стала отправной точкой своеобразной антипозитивистской тенденции в российской либеральной философии права, анализ которой и является предметом изучения данной книги.
3. Российская история и будущее России
Философия права Чичерина и его воззрения на историю были неотъемлемой частью большого спора о национальной идентичности и дальнейшем развитии России. Именно такая перспектива дает возможность скорректировать мнение о Чичерине как чистом теоретике, взгляды которого якобы не были связаны с ключевыми проблемами русской мысли.
Как историки России Кавелин и Чичерин были основателями так называемой государственной школы российской историографии. Они поддерживали воззрение, что государство в России было более автономно и было более сильным в своих отношениях с общественными силами, чем это было на Западе; эти качества были выражены настолько сильно, что государство стало главным действующим лицом российской истории. На Западе сословия были сильными и независимыми от государства даже при абсолютной власти, а в России сословия создавались сверху, в государственных целях, и не имели никакой автономии. По мнению Кавелина, в этом состояло коренное различие, резкий контраст между путями европейского и российского исторического развития в прошлом. На Западе, утверждал он, все строилось “снизу”, в России же – “сверху”. Таким образом, в трудах Кавелина соединились западничество, как программа будущего
См.:
Там же.
