провизией забот нет. Ирада все соберет, а надо будет, и купит, а вот коня хорошего придется у торговцев брать. Хотя у Наби Алая свой табун, у него можно купить.
Бордак достал мошну, протянул Ризвану пятьсот акче:
– Это на коня, сумы и провизию.
– Много даешь.
– В меру. А еще двести возьми за постой.
– Не возьму, Михайло. За постой не возьму.
– Пошто?
– Кто с гостя деньги берет? Ты – мой гость, твои люди – тоже мои гости. А гостей привечать боле, чем родственников, треба.
– Ну, тогда бери на коня и провизию.
– Я бы тебе из своей конюшни дал, но у меня, сам знаешь, какие кони. Хорошие, однако тебе треба лучше.
– Ты заведи моего коня в конюшню, собери сумы, я у себя буду. На рассвете тронемся в путь, – попросил Бордак.
– Теперь уж не вернешься?
– Да нет, наверное, вернусь, а там только Господь, да окольничий Нагой знает.
– Вроде и дел-то у тебя в Кафе не осталось.
– Ты не ведаешь, как появляются дела? Сейчас – нет, через час – полная торба.
– Это так, – вздохнул татарин. – Отдыхай, Михайло, на вечернюю трапезу Хусам подойдет.
– Добро.
Бордак прошел в свою комнату. Сын Ризвана, Хусам, отправился к отцу невесты, купцу Наби Алаю. По местным законам, он до свадьбы не должен был видеть невесту, однако этот закон часто обходили. Молодые люди хотели знать, кого в жены выбрали им отцы, посему находили предлог, чтобы увидеть будущую жену. Ризван придерживался обычаев, традиций и законов, в то же время он и сына понимал. И однажды, как бы случайно, показал ему Гульшен. Девушка очень понравилась Хусаму, и тот теперь сам искал любой повод наведаться на подворье Алая, особенно тогда, когда купец уезжал из Кафы по делам. А ныне его отец послал. И Хусам был рад, что можно еще раз увидеть невесту.
На следующий день, как только просветлело, Бордак и Алена с Петрушей на скакунах, увешанных сумами, выехали с подворья Ризвана. Посланника московского и бывших невольников провожали и Ризван, и Ирада, которая привязалась за столь малое время к доброй, работящей и скромной Алене.
Как и прежде, первую остановку сделали в роще у озера и далее ехали степью по проторенной тропе. Никого из тех, что разбойничал в Крыму, слава богу, не встретили и благополучно добрались до Сююр-Таша, посольского подворья.
Несший службу у ворот Федот Резвый радостно встретил приезжих:
– Приветствую тебя, Михайло, приветствую тебя, женщина!
– Алена, – подсказал Бордак.
– Приветствую, Алена!
– Тебя так же, Федот!
– Погодь, открою дверь.
– Скажи поначалу, Осип еще тут?
– Тута, где ж ему быть. Ожидает Афанасия Федоровича. Тот как два дня уехал в Бахчисарай, еще не вернулся. Ныне должон.
Резвый открыл ворота, всадники въехали во двор, спешились, Алена поставила на ноги Петрушу.
