Уинстон любил своих родителей, но по необходимости издали. Позже он писал: «Моя няня была самым близким мне человеком. Госпожа Эверест ухаживала за мной и исполняла все мои желания. Именно с ней я делился многими своими тревогами». Для Уинстона она была «Вумани», «Вум» – «Женщинка».
Вум быстро поняла, что Уинстон ребенок весьма упрямый и своенравный (одну из гувернанток он доводил до истерики своим непрерывным криком, драчливостью и непослушанием) и что он гораздо лучше откликается на попытки компромисса, чем на жесткое приложение правил. Ей удавалось направлять огромную энергию своего подопечного в нужное и безопасное русло. В конце 1880-х, когда лорд Рандольф выполнял обязанности личного секретаря своего отца, вице-короля Ирландии, этому способствовали в том числе и прогулки по улицам и паркам Дублина. Однако Вум всегда опасалась фениев – ирландских националистов: внук вице-короля мог стать завидной целью, тем более что за несколько лет до этого секретарь предыдущего вице-короля был зарезан вместе со своим помощником средь бела дня прямо в центре Дублина. Впрочем, с ирландскими националистами Уинстону Черчиллю еще придется иметь дело в своей жизни.
Позже, когда почти восьмилетнего Уинстона определили в школу-интернат в Аскотте, недалеко от Лондона, – что было обычным делом для сыновей британских аристократов, – Вум регулярно навещала его, в отличие от родителей, но это не уменьшало любовь Уинстона к ним.
В школе Сент-Джордж Уинстон показывал неплохие академические успехи («очень хорошо» по истории и географии, но в то же время «письменные работы полны исправлений и неаккуратны»), однако не любил школьный режим и всячески выражал свое с ним несогласие – иными словами, был весьма непослушным школьником. В ту эпоху «неуд» по поведению заносился розгами прямо на ягодицы провинившегося ученика, а директор школы, похоже, имел садистские наклонности и порол своих подопечных до крови. Впрочем, юный Уинстон, несмотря на жестокие порки, категорически отказывался подчиняться школьным правилам (в том числе воруя сахар из кладовки), более того, не упускал случая выразить свое их неприятие как можно более демонстративно – например, однажды растоптал в пыль соломенную шляпу-канотье директора школы.
Порки продолжались с завидной регулярностью в течение трех лет, пока Вум, зная об исполосованной попе своего любимца и замечая, что наказания стали сказываться на его здоровье, не смогла уговорить лорда и леди Рандольф перевести старшего сына в другую, гораздо более гуманную школу – в Хоуве, на южном берегу Англии. В новой школе Уинстон стал учиться лучше, но шалить не перестал и гордо носил звание худшего в классе по поведению.
Надо сказать, что своего мучителя Черчилль не простил и уже взрослым хотел вернуться в свою первую школу, намереваясь самолично его выпороть. Но тот, как выяснилось, заблаговременно умер задолго до этой встречи с выпускником.
Негодуя на своего проказника-сына,
